Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.
Выпуск шестой
Свет рампы
Величайший автор тот, кто как можно меньше оставляет воображению актёра.
Дени Дидро
Валентина Кизило
НОЧНЫЕ СКАЗКИ
Страница 2 из 3
Сказка вторая. МЕДНОЙ ГОРЫ ХОЗЯЙКА
Действующие лица:
Катя, 30 лет.
Варя, 20 лет.
Филипп.
Варя. Когда я буду стоять на пороге, в дверях, я скажу тебе.
Катя. Что?
Варя. Одну важную вещь. Потом, в дверях.
Катя. Ты хорошо подумала?..
Варя. Слишком даже глубоко.
Катя. Так скоропостижно уходишь... Похоже на бегство.
Варя. Хорошенькое бегство! Полгода захребетницей прожила на всём твоём, готовом, на шее у тебя повисла, как гиря... Пора.
Катя. У тебя был кризис.
Варя. Да, кризис. А ты меня спасла. Если бы не
ты...
Катя. Кто-нибудь другой спас. Всегда находятся
свободные руки, которые не дадут упасть, подхватят. Это закон.
Варя. Не нашлось тех других. Ты одна пришла.
Подобрала меня на лестнице, как апельсиновую кожуру, чтоб никто не споткнулся.
Катя. Пришлось подобрать, раз ты сидела именно на
моей лестнице. Ничего особенного.
Варя. Это судьба, что именно ты. Если бы не ты, я
умерла бы.
Катя. Что ты, дурочка, и не думай, и слов таких
не произноси!
Варя. Я должна была умереть, как ты не понимаешь! (Плачет.) Я уже умерла тогда внутри, уже ничего не чувствовала, было легко и безразлично, и совсем не больно... А ты спасла! Зачем?
Катя. Затем, что мы не можем умереть, не должны, пока вот этот свет струится в окно, пока мир вокруг стоит такой чистый, утренний, праздничный, пока купола сияют ввысь – каждый новый день! Пока на полу такая вот зелёная лужайка, и круглый год цветут ромашки, даже если за окном метель и снег!
Варя. И ни одна из них не любит.
Катя. Кто не любит?
Варя. Ромашки эти твои, на полу нарисованные. Лепестки. Я на каждой перегадала – не любит... Вот никто меня не любит, никому я не нужна, а их у тебя 57 штук, я сосчитала.
Катя. Это только по молодости такая обречённость.
Потом проходит.
Варя. Ползала по полу и гадала: любит, не любит,
к сердцу прижмёт... И оказалось – не любит. Ты вот говоришь, что любовь – дар,
а я знаю, что отрава и смерть. Высосет, и нечем жить.
Катя. Да Андрюша твой не стоит мизинца твоего!
Чтобы так убиваться.
Варя. Нет, стоит.
Катя. Ну, разве что самого малюсенького мизинчика
в мире.
Варя. И не только мизинца.
Катя. Никто не стоит, ни один мужчина не стоит
наших слёз и крови нашей.
Варя. Ты как на рынке торгуешься. А оно всё
бесплатно.
Катя. Я не торгуюсь, а защищаюсь.
Варя. А Филипп?
Катя. Что Филипп?
Варя. Ну, ты сказала: никто не стоит. Филипп тоже
не достоин нашего мизинца?
Катя. Филипп – совсем другое. Филипп исключение. Никогда не предаст, не обманет. Никогда.
Варя. Ты так ему веришь?
Катя. Ему нельзя не верить. Если б ты его хоть
один раз увидела...
Варя. Я бы не смогла так глубоко никому поверить.
Всё равно боялась бы и подозревала.
Катя. Это оттого, что Андрюша тебя обманул. Со временем разведрится, и откроются новые горизонты.
Варя. И если б я увидела, к примеру, Филиппа, я бы сразу поняла, что не все подлецы и предатели, да? Что ходят по земле удивительные, сказочные люди? Которые тебя не обманут и не предадут?
Катя. Ещё как ходят! Ты оглянись, попристальней вглядись. Может, и мир стоит благодаря только, что они по нему ходят. Ходят и охорашивают, и утепляют, чтобы нам в нём уютно.
Варя. Значит, их много… ходит?
Катя. Да все почти и ходят, надо рассмотреть.
Варя. И Андрюша?
Катя. Кроме твоего Андрюши, конечно. Он ходит и
топчет, а они идут, вселяют надежду и подпитывают нас собой, и мы вслед
тянемся, ввысь.
Варя. А тебе не кажется странным, что за эти
полгода, что я у тебя прожила, Филипп ни разу не появился, не пришёл?
Катя. Чего же странного? Если не появился, значит, не смог. Занят, значит, более важными делами.
Варя. Более важными, чем ты? Разве может быть
важнее – навестить девушку, которая тебя любит и ждёт?
Катя. Ты же знаешь, кругом война.
Варя. Всё равно.
Катя. А Филипп мужчина, воин. Он нас с тобой
защищает.
Варя. И меня защищает?
Катя. Всех нас. Всё мирное население. Всех
граждан... Вот наведёт порядок, и объявится. Я жду.
Варя. А я всё равно подозревала бы. Чувствовала
бы себя ненужной, забытой, как старая кукла надоевшая.
Катя. Филипп настоящий, ты его совсем не знаешь!
Он...
Варя. Я знаю.
Катя. Прости. Я, наверное, замучила тебя
разговорами о своём Филиппе.
Варя. Тебе повезло. Филипп замечательный.
Катя. Ты встретишь в жизни своего Филиппа. Ты
красивая, молодая, у тебя всё ещё будет.
Варя. Так утешают те, у кого всё уже кончилось.
Древние старухи на лавках.
Катя. Так утешают те, кто познал тайну сияния.
Будет и у тебя свой светлый свет.
Варя. Свой Филипп, да?
Катя. Имя значения не имеет.
Варя. Ещё как имеет! Я вот всех Андрюш просто
лютой ненавистью теперь... Выбросил, выплюнул меня из себя. И мир обрушился на
меня!
Катя. Но мы же выжили, правда?
Варя. Потому что ты встала рядом. Как подпорка,
как кариатида, и спасла, вытащила меня зачем-то... А я пустая оболочка без
мысли, без смысла жить...
Катя. Всякая жизнь стоит того, чтобы за неё
бороться. Любая. И не надо искать смысла.
Варя. Скажи, я красивая?
Катя. Ты молодая.
Варя. И молодая! И красивая! Смотри, как я тут с
тобой плечи распрямила, подбородок к небу, на голове – корона... И всему этому
ты меня научила, этой вот красоте. Я когда смотрю в зеркало, не верю, что эта
вот Варвара-краса – брошенная Андрюшей оболочка...
Катя. Ты очень красивая, очень.
Варя. Но в зеркале не видно, и никто не видит, не
может понять, ни один человек не может знать, как у другого болит... И ты,
спасительница, не знаешь, как у меня здесь (показывает
на сердце) жжёт и горит... Горит и горит, стучит и стучит неостановимо...
Катя. Это зацелуется, Варя, пройдёт.
Варя. Зацелуется кем?
Катя (подозрительно).
Что ты задумала?
Варя. Ничего. Просто ухожу. Прощаюсь с тобой.
Катя. Я тебя не гнала. Живи.
Варя. Нельзя мне! Я должна уйти, понимаешь? Так
надо!
Катя. Кому?
Варя. И не спрашивай, и не тяни ты из меня душу,
иначе я такого сейчас наплету!
Катя. Если уходят, должна быть причина.
Варя. Всё решила, всё обдумала, целый месяц был
всё решить, всё прокрутить...
Катя. И куда ты пойдёшь?
Варя. Не пропаду. Ты же сама сказала – они по
миру ходят, добрые люди. Ну и я... Пойду себе... К добрым людям… Зацеловывать.
Катя. А я?
Варя. А ты будешь дальше жить. Ты ведь любишь
жизнь, да, Катя? Ты такая... Что бы ни случилось, в тебе жизнелюбие и радость
такая отзывчивая на всё, на любые движения! Ты скажи мне... Ты ведь будешь
дальше жить и гореть, да? Когда я уйду?
Катя. А что со мной, каменной девкой, станется?
Конечно, ты уйдешь, а я буду.
Варя. Не наговаривай на себя, никакая ты не
каменная! Ты живая! Все мимо шли, а ты пожалела, согрела незнакомую и чужую
меня... Какая же ты каменная?
Катя. Я пошутила. Сказка такая есть, о Хозяйке
Медной горы. В малахитовом платье являлась. Ну, как я вот. Такой малахитовый
шёлк. С виду шёлковое, а на ощупь камень. И вся она каменная была, Хозяйка.
Варя. При чём здесь?.. Я прощаюсь, а ты о камнях.
Катя. Меня так Филипп называет – Медной Горы
хозяйка.
Варя. Какой он глупый, этот Филипп. Совсем ты не
каменная, ничуточки, нисколечки, всё в тебе живое...
Катя. Я Хозяйка, Варя. Содержу всё в порядке,
жду...
Варя. Филиппа?
Катя. Он всё кольца дарит своей Хозяйке, я
люблю... Бирюзу, кораллы, рубины, аметисты, – в шкатулке берегу память... (Снимает с пальца кольцо, подаёт Варе.)
Авантюрин, и такой редкий цвет. Нравится?
Варя. Ещё бы! (Примеряет.) Когда кольца дарят, это значит – предложение делают,
обручаются, так ведь?
Катя. Это тебе. На память.
Варя. От Филиппа?
Катя. От меня, дурочка. От подруги. Авантюрин.
Скучать не будешь.
Варя. Спасибо! (Показывает.) Смотри-ка, будто для меня создано, точь-в-точь по
руке... (Любуется, потом снимает кольцо,
отдаёт.) Не надо мне его.
Катя. На память тебе! На прощание! Раз уж ты
уходишь!
Варя (плачет).
Взрослая, а не знает! Что нельзя! Кольца!.. С руки! Раздаривать!..
Катя. Варя, я на счастье же! Чтобы порадовать
тебя!
Варя. Примета такая: нельзя. И всё тут... Вместе
с кольцом с руки как будто судьбу свою передаёшь человеку, своё всё отдаешь,
обрекаешь... Нельзя это!
Катя. Если так, то отдай. (Забирает кольцо, отбрасывает, обе следят, как оно катится по полу,
молчат.)
Варя. Примет не знаешь! Как в разных мирах живём!
Существуют ведь запреты и приметы, чтоб мы осторожничали!
Катя. Вернётся Филипп, я ему расскажу. Он,
наверное, тоже в разных мирах... Примет не знает, не осторожничает. Дарит и
дарит кольца, и не знает!
Варя. Филипп всё знает!
Катя. Да, он очень умный, Филипп. Я на него
удивляюсь, так не бывает. Чтобы сразу всё в человеке, такая гармоничная
личность. Вот он вернётся, и я ему скажу...
Варя (перебивает).
Ты не ответила, как ты будешь здесь дальше. Я ведь уйду? И я должна знать, как
ты здесь одна останешься.
Катя. Ты, значит, уйдёшь... А я превращусь в
ящерку, никто и не увидит, и сяду Филиппу носки тёплые к зиме вязать... Он
много ходит, нужно, чтоб ногам тепло и легко, и удобно...
Варя. А плакать не будешь?
Катя. Как же! Стану вязать, а из глаз слёзы: кап,
кап... Наплачу горсть изумрудов, зажму в кулачок и...
Варя. Ничего ты этого не умеешь! Зажмёт она!
Катя. ...Крепко так зажму в кулачок, вот так...
Варя. Ты их раздаришь, вот что!
Катя. Ну да, рассыплю слёзы свои по миру... Они
дорогие, изумруды-то... Чистой воды.... Кому-то счастье от них будет...
Варя. А ты? Так и останешься ящеркой сидеть?
Катя. А?.. Нет, вернётся Филипп, я опять Хозяйкой
стану, в платье шёлкового малахиту...
Варя. А если он не вернётся?
Катя вскрикивает.
Ты что, без него не можешь превратиться в обыкновенную женщину и носить своё малахитовое платье?
Катя. А тебе не нравятся ящерки?
Варя. Мне не нравится, как ты на Филиппе
помешана, своей воли не имеешь. Можно подумать, земля опустеет без
одного-единственного Филиппа.
Катя. Опустеет.
Варя. Глупости какие.
Катя. Она для меня опустеет, Варя.
Варя. Ладно. Филипп не приходит, теперь вот меня
рядом не будет, потому что всё решено, и я ухожу, – дальше что?
Катя. А ты оставайся. Решение можно изменить
ведь. И будем как две сестры... Вместе.
Варя. А вот когда мы не вместе – дальше что ты?
Катя. Дальше я буду жить.
Варя. Не ящеркой?
Катя. Женщиной. Хозяйкой.
Варя. В любых случаях жизни?
Катя. Обещаю.
Варя. Да, обещай мне не падать духом, не впадать
в отчаянье, верить людям, радоваться каждому случайному снегу и новому дню!
Катя. Как по бумажке читаешь.
Варя. Сама меня учила, твои же слова повторяю.
Обещаешь?
Катя. Буду стараться.
Варя. Даже если мир вдруг обрушится?
Катя. На меня не обрушится.
Варя. Вот зачем ты? Никто не может знать!
Катя. Я знаю. Потому что взрослая, давно живу.
Варя. Ну при чём здесь возраст?..
Катя. Это на юных мир обрушивается, потому что
они ещё в колыбели нежатся, не проснулись и не готовы принять его тяжесть и
радость. А когда долго живёшь, проще и спокойней относишься. Поднимаешь веки и
смотришь, и не страшно. А если чего и страшно, то только – окаменеть.
Варя (помолчав).
А если каменеешь, то ведь и не чувствуешь, как он обрушивается?
Катя. Зачем ты выспрашиваешь?
Варя. Если ты ничего больше не чувствуешь, а он
всё равно обрушится, что тогда?
Катя (неуверенно).
Тогда... Обломки.
Варя. Не смей так говорить! Меня по кусочкам
собирала и воскрешала для жизни, выхаживала, а сама? Хитрющая лисица какая!
Учила меня, заставляла, воскрыляла, а сама разрушиться готова! Земля для неё
опустеет!
Катя. За что ты меня так не любишь, Варя?
Варя. А не смей раскисать никогда! Что бы ни
случилось, слышишь?
Катя. Не понимаю, что должно случиться и почему
оно должно обрушиться?
Некоторое время молчат.
Варя. Останешься тут одна, без меня, такая совсем
одинокая на этой пустынной земле...
Катя. Ты забываешь, что у меня есть Филипп.
Варя. Что ты, как неполноценная, заладила:
Филипп, Филипп!
Катя. Ты и Филиппа не любишь?
Варя. Просто беспокоюсь о тебе. Всегда, когда
прощаются, беспокоятся о тех, кто остаётся. Потому что мы уходим в другую
жизнь, а вы остаётесь на месте, где были с нами, и звучали голоса, и было
тепло. И без нас поначалу вам пусто...
Катя. Ты что-то важное сказать хотела на выходе.
Варя. Хотела. Сказать, что ты сама по себе. Тебя
много.
Катя. Так много, что ты убегаешь?
Варя. Так много, что ты обойдёшься без всех, без нас. И ещё... Ты не похожа на ящерку. Ты красивая.
Катя. Это всё важное? Всё, что ты хотела мне
сказать этим добрым утром?
Варя. Я не понимаю, почему Филипп до сих пор на
тебе не женился. Он слепой, если не видит.
Катя. Он умный, Филипп. И всё он видит.
Варя. А не всё, не всё.
Катя. Он добрый и смешной. И весёлый. Мы танцуем, когда он приходит. И смеёмся, и радуемся.
Варя. Значит, я могу быть спокойна за тебя?
Катя (поёт).
Опустеет без тебя земля...
Как мне несколько часов прожить?
Не волнуйся ты так, дрожишь вся... Конечно, ты просто обязана быть спокойна за меня. Я не нарушу.
Варя. Тогда давай присядем на дорожку и... Пойду я.
Садятся, молчат.
А теперь я ушла безоглядно.
Катя. Погоди... Варя!
Варя (в
дверях, не оглядываясь). Да?
Катя. Ты хотела сказать... Ты мне всё сказала?
Варя. А ты хочешь... Чтобы... я тебе сказала...
что люблю тебя?
Катя. Да нет, не то!
Варя. Я люблю тебя изо всех своих сил.
Катя. И я тебя люблю.
Варя. И запомни, никогда я не хотела сделать тебе
плохо, обмануть тебя, разочаровать. Никогда! (Хочет выйти.)
Катя. Я запомню... Что это ты в прошедшем времени
заговорила?.. Варя! Постой-ка!
Варя. Мне ещё о любви сказать слова?
Катя (открывает
шкаф, роется в вещах, вынимает бархатный пиджак, надевает на Варю.) Вот, на
память. Носи.
Варя. Да не надо мне! И тебе самой нужно!
Катя. Колечко не взяла – ладно, если примета
плохая. А это прими и носи, пусть согревает, пусть хоть что-то с тобой от меня
будет.
Варя. Со мной и так будет! Всё лучшее с себя
отдаёшь, вот вся ты в этом... Так нельзя.
Катя. У меня много, а носить некуда.
Варя. Для Филиппа шилось, да?
Катя. Для души... Затянулось прощание... Ступай
уже, а то расплачусь.
Варя. Изумрудными слезами?
Катя. Для души, чтоб не окаменела.
Варя. Катя!
Катя. Ты... остаёшься?
Варя. Ты лучше меня! Ты лучше всех! Ты такая
живая! (Целует Катю и выбегает.)
Катя (одна). Ты слышишь, Филипп? Я живая. Ты живой. Все мы живые, но без вести. Без вести живые. Но живые! Живые!.. Варвара спросила, почему ты на мне не женился, Филипп... Мы с тобой никогда об этом не разговаривали, никогда не обсуждали. Годы текли, молодость рассеялась, а мы молчали об этом. И я знаю, почему. Сказать?.. Потому что – кто же на ящерке женится? Пусть даже она Хозяйка какой-то там Медной горы с несметными сокровищами внутри? Никто, никто. И ты, Филипп. Кому нужна жена с хвостом? Хвост не нужен для жизни... Я знаю, что ты живой, Филипп. Живее всех. Просто ты без вести давно... Такое долгое моё ожидание... (Помолчав.) Здравствуй, Филипп. Я соскучилась по тебе, ты не приходил целых полгода, целых полгода ничего о тебе не знаю. Но знаю – ты жив, и это самое главное... Проходи. Не стой на пороге, садись. Это твой дом, Филипп. Я понимаю, твой дом всё наше Отечество, но всё-таки это место – дом. Здесь твоё любимое кресло, где ты можешь отдохнуть... Ты садись, а я рядом сяду и буду смотреть на тебя... Как будто муж мой с войны воротился с победой, и больше не надо воевать, уходить в ночь, сражаться, и так спокойно, когда вот так вот рядом сидишь и молчишь до рассвета, и смотришь на меня... такой родной, такой живой, такой мой... Ты молчи, ты устал в пути, в боях, а я расскажу, как мы тут без тебя обходились...
У меня без тебя была Варя. Девочка такая – Варя. Варвара-краса, длинная коса... Она сидела на тёмной лестнице и умирала от любви, её бросил Андрюша... Андрюши все такие – мёртвые души, обижают наших маленьких девочек. А она, как и ты, живая, трепетная. Такая обиженная навек, так страшно за неё, зеленоглазую испуганную птичку, если б ты увидел, ты заплакал бы от жалости и нежности. У меня всё так и звенело и дрожало внутри. Как кисель, пока она у меня жила... Но я её не ранила, нет, только страшно напряглась, экономила в себе длинное дыхание – чтобы отогреть её, птичку эту Варвару...
И вот она отогрелась в моём дыханье и улетела... Божья коровка, чёрная головка, улети на небо, принеси нам хлеба... Улетела. Буквально на несколько минуточек вы разминулись, а то ты увидел бы... А то жили бы вместе, поживали, она лучше меня, моложе, и у неё нет ящеркиного хвоста. Она об эту жизнь испуганно билась, боялась, кричала, плакала... Будто вот же она, здесь, а ни в каких списках на жизнь не значится... И она тоже видела смерть, Филипп, совсем рядом, близко... Поэтому я рассказала ей о нас с тобой, Филипп... А она, маленькая, вдруг затопала ногами и спросила строго, как учительница урок: почему вы не женитесь, если всё так? А, Филипп? Если всё – так, давай поженимся? Пусть я ящерка с хвостом, ну так что же? Варвара сказала: кольцо дарить – предложение делать, обручаться, такой вот символ. Мы все теперь сделались символистами, Филипп: всё знаем, всё разгадываем-прочитываем, чувствуем-предчувствуем... Ты ведь принес своей ящерке, своей Хозяйке колечко? И пусть оно будет свадебным подарком, да... Давай я надену на правую руку... Нет, лучше ты... Так надо. Понимаешь, такая примета...
Варя (появляясь).
С кем это ты?
Катя. Ты? Вернулась!
Варя. Сама с собой разговариваешь?
Катя. Я... Кольцо... обронила... Ищу.
Варя. Я помогу.
Ищут по полу колечко.
Катя. Закатилось куда-то. А ты...
Варя (перебивает).
Вот зачем оно у тебя закатилось?
Катя. Опять примета плохая?
Варя. Конечно. «Потеряла я колечко – потеряла я
любовь». Не знаешь?
Катя. А ты... зачем ты вернулась? Мы ведь
попрощались.
Варя. Я всё-таки решила тебе рассказать.
Катя. Рассказать что?
Варя. Всё. Всю правду. И сейчас ты её услышишь. Я
скажу.
Катя. Нет!
Варя. Я не хочу тебя обманывать.
Катя. Но... Ты ведь ушла и... я привыкла, что
тебя нет!
Варя. Ну да, я ушла, а ты превратилась в хвостатую ящерицу и села ждать Филиппа... Хватит!
Катя. О чём ты?
Варя. Я видела Филиппа!
Катя (после
молчания). Ты видела... Филиппа?
Варя. Именно это я и хотела тебе сказать! Что я!
Видела! Филиппа!
Катя. Он... приходил?
Варя. Да, он приходил.
Катя. Не может быть. Я всегда дома, когда он
появляется! Потому что я жду! И я всегда дома!.. Какой это был день?
Варя. Это было в четверг, ровно месяц назад.
Катя. Месяц назад? И ты молчала? Скрывала от
меня? Целый месяц?
Варя. Да, целый месяц.
Катя. И... что Филипп? Почему не дождался меня?
Варя. Ты же знаешь, у него нет времени. Он занят.
Катя. Он сокрушался, что мы разминулись, да?
Бедный Филипп!
Варя. Мы разговаривали. Я ему всё рассказала, как
ты подобрала меня на лестнице, какая ты добрая и хорошая, а потом...
Катя. Что? Что потом? Он ушёл? Почему ты молчишь?
Он ушёл, да? Если так торопился и не мог остаться?
Варя. Нет, он задержался.
Катя. Задержался?
Варя. Он мужчина, Катя, и...
Катя. Что?
Варя. Я плакала, а он меня утешал.
Катя. Утешал?
Варя. Называл маленькой испуганной птичкой...
Катя. О чём? О чём тебе было плакать с Филиппом?
С чужим мужчиной о чём ты плакала? Билась в ладонях у моего Филиппа?
Варя. У меня в голове всё перепуталось, всё
смешалось... В тот день мне казалось, что я плачу об Андрюше, но я плакала… от
любви. Тогда я ещё не поняла...
Катя. Тогда? Ты хочешь сказать, что после того четверга месяц назад Филипп опять приходил?
Варя. Через три дня.
Катя. И меня опять не было дома?
Варя. А тебя и не должно было быть. Потому что
три дня спустя он приходил уже не к тебе. Он ко мне пришёл.
Катя. И ты...
Варя. Да.
Катя. Нет, погоди... Когда он пришёл к
тебе... Ты… больше не плакала о своём несостоявшемся Андрюше? На груди у моего
Филиппа? Утешилась?
Варя. Сложно всё оказалось, Катя. Я думала...
Катя. Ты – думала, Варенька?
Варя. ...что умираю от Андрюши, а потом пришёл
Филипп...
Катя. В мой дом, ко мне пришел.
Варя. Что ты терзать меня взялась! Я люблю
Филиппа, а он любит меня. Так получилось.
Катя. Вы поженитесь?
Варя. Он любит меня. Он искал меня. Он нашёл!
Катя. И ты вернулась, чтобы... сказать это мне?
Варя. Да, стало жалко, как ты сидишь и ждёшь...
ящеркой. А он не придёт. Ты не жди!
Катя. А что мне делать?
Варя. Ну... Просто живи.
Катя. А ты?
Варя. А я пойду.
Катя. Где он?
Варя. Ждёт меня у метро.
Катя. Неправда!
Варя. Ждёт.
Катя. Филипп никогда не ждёт у метро. Он всегда
приходит сам и берёт, что ему нужно.
Варя. У метро. Мы договорились. Чтоб не ранить
тебя.
Катя. Уходи. Уходи.
Варя. Я знала, что ты огорчишься.
Катя. Огорчусь?
Варя. Что ты к словам цепляешься все время, Катя?
Что за манера!
Катя. Ты будешь учить меня хорошим манерам? Ты?
Меня?
Варя. Я хочу, чтоб ты поняла!
Катя. Я должна понять, что ты моложе меня,
красивее, умнее?
Варя. Ты должна понять, что сама виновата.
Катя. В том, что ты отняла у меня Филиппа?.. Ты с
ним спишь, а виновата я?
Варя. Ты сама же принудила меня жить! Любить!
Катя. Я не принуждала тебя любить моего Филиппа!
Варя. Именно ты принудила! Ты с утра до поздней
ночи твердила: вот придёт Филипп, ты увидишь... Дивный такой Филипп, в мире нет
краше, Филипп умный, Филипп тонкий-добрый такой...
Катя. Всё ты врешь!
Варя. Катя, я не хотела сделать тебе больно!
Катя. Не хотела, просто ворвалась и разрушила.
Пришла и отняла. Не понимаю, откуда такое невежественное бессердечие? За что?
Варя. Я не бессердечная, Катя! Я много плакала,
думала, какая я...
Катя. А ты не такая?
Варя. Всякое думала я о себе плохое, а потом
поняла: ты сама подтолкнула меня к Филиппу, это было неизбежно – полюбить
Филиппа, как вот в небо полететь выпущенной из клетки птице!
Катя. Рождённый ползать, куда ты лезешь?
Варя. Я воскрылилась тобой! Во мне, пока я тут в
ромашковом поле жила и слушала тебя, накопился целый океан любви! Ты меня
заразила своей любовью к Филиппу, понимаешь? И когда он пришёл, а тебя не
оказалось дома, я уже не могла ничего поделать с собой, оно билось, стучало,
горело во мне, и я бросилась в этот океан, чтоб не сгореть, не пропасть, чтобы
остудить этот немилосердный жар!
Катя. Ты бросилась в чужую взрослую жизнь и
разбила её. Иди. Иди к метро. Празднуй победу. Уходи!
Варя. Я знала, что ты не поймёшь, не захочешь
понять.
Катя. Ты будешь женихов у меня отнимать, а я тебя
понимай? Ты будешь остужать свой жар моей живой кровью, а я буду радостно
подпитывать и гладить тебя по русой косе?.. Приметы знаешь, а что нельзя любить
чужих Филиппов, этого тебе никто никогда не объяснил? Что он мой? Для меня? Что
мы срослись в одно и неразрывны навек?.. Ты об этом подумала в своём приземлённом
торжестве?.. Кстати, где ты собираешься жить?
Варя. Жить?
Катя. Когда поженитесь. Ты и Филипп.
Варя. Не знаю... Мы об этом ещё не говорили,
но... Филипп умный, придумает что-нибудь.
Катя. Да, он умный. Думаю, он придумает жить
здесь, у меня.
Варя. Мы с Филиппом? Здесь?
Катя. А почему нет? Он здесь привык, ты привыкла.
Вам будет удобно, думаю.
Варя. А как же ты?
Катя. Я? Ну, и я. Устроим коммуналку. Живут же
люди. Согласна?
Варя. Неудобно как-то... непорядочно это.
Катя. О, это как раз мелочи по сравнению с тем,
что ты уже наваяла. Я просто ищу разумный выход из преподнесённых мне новых
обстоятельств. А разум в чём? Филиппу идти некуда. Тебе идти некуда. Мне тоже идти
некуда. Или тебе есть куда увести Филиппа? (Варя
молчит.) Некуда. Значит, согласна? Вы будете жить здесь, в этой вот
комнате. Где солнце поутру и ромашки на полу... Как пастушки на лужайке. А я в
комнате напротив, где старого хлама полно… Вымету всё, украшу. И заживём. На
кухне поставим ещё один стол, вы же захотите питаться отдельно?.. (Варя молчит.) Молчишь?.. Ясно, стол на
кухне не нужен, кормить вас буду я. Так тебе хорошо, Варя? Так ты довольна?..
Идиотка недоразвитая! Невежда! Уходи ты, видеть тебя не могу! (Плачет.)
Варя. Катя! Ну, хочешь, я никуда не пойду? Хочешь,
с тобой останусь? Останусь, и всё будет как прежде, будто ничего вовек не было,
как будто мы только вдвоём... Хочешь, Катя?
Катя. Ты останешься, а бедный Филипп так и простоит дни своей жизни у метро в ожидании тебя?
Варя. Я не о Филиппе! Я спросила: хочешь ли ты, Катя,
чтобы я с тобой осталась?
Катя. А я отвечаю: Филипп так и будет стоять у
метро один-одинокий?
Варя. Ах, ну... Постоит и уйдёт. Он же умный, всё понимает... Поймёт, что я не смогла тебя предать.
Катя (смеётся).
Ты всё смогла! Всё! И... я всё это знала, я предчувствовала с самого первого
нашего знакомства, как только увидела тебя! Что ты придёшь и отнимешь. Но ты
совершила ошибку: чужое есть чужое, на чужом розы не вырастают.
Варя. Катя, да я потому и вернулась, что поняла!
Катя. Что ты поняла, лёгкая моя девочка?
Варя. Что не могу уйти с Филиппом... далеко по
миру. Мы можем уйти только втроём, взявшись за руки, а иначе нет смысла, – вот
что я поняла. Потому что с ним – это значит и с тобой. Потому что только ты нас
и объединяешь, и я не смогу с ним остаться без тебя... Нам и говорить-то,
наверное, будет не о чем, только как о тебе... Понимаешь, я ведь стала смотреть
на всё, как ты, думать, как ты...
Катя. Ну уж нет!
Варя. ...жить, как ты...
Катя. Я никогда не присваивала чужого!
Варя. Филипп имеет смысл только пока я здесь, в
твоём мире, с тобою рядом... А у метро смысл теряется... Я как вышла на улицу,
так ноги подкосились, и я всё-всё до донышка поняла, меня пронзило!.. Потому и
вернулась. Я не пойду к Филиппу, Катя. Я не могу с ним без подпорки... Без
тебя... Я с тобой останусь лучше, Катя! Можно мне... с тобой жить?
Катя. А у метро сквозняк, я знаю... Значит, ты не
воскрылилась к небу? Не пойдёшь к Филиппу?
Варя. Нет! Я с тобой! Всё решено уже.
Катя. Живи, мне что?
Варя. Какая ты добрая, Катя! Спасибо тебе!
Катя. Оставайся, живи.
Варя. Я с самого начала, с первой минуточки знала
и верила, что ты всё-всё поймёшь и простишь меня! Ты добрая!
Катя. Ты оставайся, а я пойду.
Варя. Куда ты пойдёшь?
Катя. К метро. К Филиппу.
Варя. Нет! Ну, пожалуйста, Катя!
Катя. И ты не посмеешь мне помешать.
Варя. Катя, ну не надо! Мы останемся вместе, ты и
я, и будем жить, как две пастушки на лужайке в ромашках, в лучах утреннего
солнца! Катя!.. Мы вместе пойдём к Филиппу! Мы, может, кого-нибудь ещё
полюбим... потом. Будем жить, гадать на ромашках, а потом грянет это «потом»,
Катя!
Катя. Я хочу его увидеть.
Варя. Пусть Филипп сам по себе, а мы с тобой сами
по себе, одни, вдвоём... Он мужчина. Он сильный, пусть ходит по земле, он без
нас устроится... раз уж так вышло, такая невозможность во всём...
Катя. Только увидеть.
Варя. Я тебя не пущу!
Катя. Издалека посмотрю и сразу вернусь. Даже
разговаривать не стану, только взгляну. Мне это важно. Как он там стоит один у
метро и ждёт кого-то.
Варя. Нет! нет! нет!
Катя. Ты возражаешь, чтоб я посмотрела на
Филиппа, как он там стоит и... ждёт тебя с победой?
Варя. Возражаю.
Катя. А сказать, почему ты не хочешь, Варя?
Сказать?
Варя. Не хочу, чтоб тебе больно. Они ведь все,
всегда и непременно делают нам больно. И нет исключений из правила. Все мужчины
мира несут нам боль. Я это поняла!
Катя. Ты не поняла, потому что слушаешь только
себя. А я настаиваю объяснить, почему ты меня не пускаешь к моему Филиппу. (Медленно.) Ты потому меня не пускаешь
изощрённо, чтобы я не увидела, что он не ждёт тебя у метро!
Варя. Ждёт!
Катя. Чтобы я не увидела, что Филипп не стоит у
метро с букетом роз или с экзотической ядовитой орхидеей и с ослепительной
победительной улыбкой на лице!
Варя. И что?
Катя. Как это что?
Варя. Ну, не дождался. Ушёл. Бывает. Выбросил
цветы за ненадобностью и ушёл.
Катя. Да в том-то и дело, Варя, в том-то всё и
дело, что не ушёл! И ты знаешь. Молчи, не перебивай. Мы заигрались... Когда я
нашла тебя на нашей лестнице, такую всю израненную, такую всю безлюбую и
надорванную, неверящую, слепую...
Варя. Что ты меня всё время этим попрекаешь?
Катя (продолжает).
...я испугалась. Потому что ты прильнула ко мне, как к спасению, думала, я
взрослая и знаю, как надо обустроить. А я не знала! Просто вынуждена была тебя
оградить и вселить в тебя надежду и веру, и заставить жить!.. И это было
трудно, потому что, понимаешь ли... Я сама – не хотела и не умела жить!
Ничего-ничегошеньки не хотела я, а была каменная вся и пустая, как коробка
из-под прошлогоднего подарка...
Варя. Катя, зачем вот ты это мне говоришь?
Катя. Затем, чтобы ты осознала, что Филипп
никогда не ждал тебя у метро! Не мог он тебя ждать!
Варя. Да зачем же ты...
Катя. Затем, что к одной тебе без меня он не
приходил, потому что я всегда была дома и не предоставила тебе такой
возможности: плакать, прижавшись к его груди!
Варя. Он... приходил.
Катя. Да нет же! Какая оказалась непонятливая. Он
не мог к тебе прийти, и ни к кому не мог прийти, потому что – его не
существует! Понимаешь? Филиппа, которого ты полюбила и к которому побежала на
встречу к метро, – не су-щест-ву-ет!
Варя. Катя, остановись!
Катя. Всё кончено, Варя. Теперь я просто обязана
договорить.
Варя. Ну, давай всё забудем! Как не было! Не надо
ничего разоблачать!
Катя. Филиппа никогда не было, да. Я его выдумала
из своей головы. Для себя. Для тебя. Чтобы нам вместе выжить!.. Сочинила такую
красивую сказку под названием «Филипп», чтобы защититься, и согреться, и
устоять. А ты разрушила сюжет. Ты заразилась любовью к несуществующему Филиппу
и всё испортила. Перекроила на свой лад, стала примерять и... кончилась сказка.
Ведь не может же Филипп любить сразу двух одновременно, правда?.. Притом
подруг? Конечно, ты правильно рассудила, что он должен предпочтение отдать тебе
– молодой, красивой, нежной, с маленькими ручками... Потому что любят же не за
камни драгоценные, не за сокровища, любят всегда бесплатно, ни за что, просто
так... Вот ты и выдумала, что Филипп выбрал тебя и полюбил. Ты должна была это
выдумать, чтобы сказка оказалась счастливой... Я только не знала, как ты со
мной распорядишься, ситуация-то тонкая... Теперь знаю. И сказке конец, а кто
слушал, тому урок.
Варя. Значит, ты меня обманула? Филиппа никогда
не было в твоей жизни?
Катя. Не было. Таких вообще в жизни не бывает.
Столько достоинств.
Варя. И про Хозяйку Медной горы выдумала?
Катя. И кольца сама себе дарю всю жизнь. Камни
обожаю.
Варя. И ты меня... не остановила?
Катя. А зачем?
Варя. Ну, когда ты увидела, что я... полюбила Филиппа? Полюбила то, чего не существует?
Катя. Но я же не предполагала, что ты решишь
выйти за него замуж! Всё-таки по сюжету он мой жених. Для меня создан.
Варя. Но ты же видела, что я его полюбила!
Филиппа! Который всех нас защищает! Чтобы в мире цвёл мир! И любовь! И земля
праздничная, с ромашками на лугу... Катя! Так нельзя! Получается, сама ты...
никого не любила?
Катя. Нет.
Варя. Искусно обманывала меня?
Катя. Да. Искусно обманывала.
Варя. Какая же ты, Катя... каменная! Заманила
сюда, исковеркала... Мне сейчас стало так страшно рядом с тобой, с Хозяйкой...
Бежать без оглядки... Я ведь тебе верила... зачем?
Катя. А ты не верь, не верь, ступай себе...
Отступает в глубь комнаты и исчезает. Варя вскрикивает, бросается к выходу, в дверях сталкивается с мужчиной в военной форме.
Мужчина (удерживая
Варю). А хозяйка где?.. Опять в ящерку превратилась?
Катя (появляясь).
Здравствуй, Филипп!
Конец.
Январь 1997 г
Коллектив авторов.
Все права на материалы данного сайта принадлежат авторам. При перепечатке ссылка на авторов обязательна.
