Литературно-художественный альманах

Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.

"Слово к читателю" Выпуск первый, 2005г.


 

 Выпуск восьмой

 Сибирь - Казахстан

 Нет такого народа, кто не искал бы в своей жизни утверждения национальной гордости.

А.Н. Толстой

Гульнар Елеукенова

ПУБЛИЦИСТИКА МИР-ЯКУБА ДУЛАТОВА

 Елеукенова Г.Ш. – в.н.с. ИЛИ им. М.О.Ауэзова (Казахстан)

Культура речи определённым образом зафиксировалась в начале ХХ века на письме. Последовательное накопление повествовательности на протяжении веков даёт возможность сравнительно лёгкому освоению жанров художественной прозы казахскими писателями. При этом развитие получают не только художественные произведения, но и национальная публицистика. Благодаря деятельности казахской демократии развивается общественная мысль, происходит упорядочение и научная классификация жанров художественной литературы и фольклорного творчества, разграничение публицистики и художественной словесности, дальнейшее дифференцирование поэтических и прозаических жанров, прозы (кара соз) и художественной прозы (коркем соз). Таким образом, происходит и профессиональное предпочтение художниками слова тех или других жанров литературного творчества. Известно, что М. Дулатов и Ж. Аймауытов были сильны в жанре романа. Б. Майлин в жанре малой и средней формы – рассказа и повести. М. Жумабаев, С. Сейфуллин, И. Жансугуров – в поэзии, А. Байтурсынов заложил основы казахского национального языкознания и литературоведения. Отныне художественная литература имеет возможность развиваться как отдельная полноценная отрасль общественного знания.

В связи с углублением дефиниций происходит отграничение художественной литературы от публицистики. Гражданская позиция Мир-Якуба Дулатова нашла дальнейшее выражение в предпочтении автором художественной публицистики другим литературным жанрам.

Предметом рассмотрения и в публицистике, и в художественной литературе являются факты действительной жизни – общественная и частная жизнь человека. Публицистика отображает, исследует общественно значимые явления современной жизни. Публицистика (от лат. publicus) – это вид литературы и журналистики (причём вторая сфера действия – основная). Писатель-публицист, рассматривая тот или иной общественный вопрос, стремится «проводить свои убеждения», влиять на общественное мнение. В основе способа отображения жизненного факта или явления лежат логические доказательства, мысль автора.

Картины и подробности человеческой жизни, человеческие характеры и судьбы возникают в произведении публицистики как аргументы, почерпнутые в живой, невымышленной жизни, – как повод, как эмоциональная основа суждений автора. Публицист воздействует на читателя и самим фактом и логикой суждения, выразительностью художественного образа: он убеждает читателя, заставляя его понять, почувствовать свою собственную, личную точку зрения. Это прямое воздействие. У публициста нет права на художественный вымысел.

Особенности проявления авторской позиции, выбора языковых средств в произведениях публицистических мы рассмотрим на примере статьи Мир-Якуба Дулатова, который писал на казахском и русском языках.

Одним из национальных бедствий всегда был голод, поэтому обратимся к статье Caveant, Consules!… (Угроза бедствия!..). Для наглядности анализа произведения приведём его текст полностью.

 

«Голод грозит юго-западной полосе Сибири…» – ещё летом раздавались тревожные заявления степных скотоводов. «Жут келеде» (бедствие надвигается) испуганно твердят всё время киргизы своему многочисленному большому и малому начальству.

Чтобы понять эту тревогу, надо знать те ужасные последствия, которыми грозит в Сибири каждый недород трав.

Киргиз живёт для скота, единственного источника своего существования. Все его интересы группируются около стад, как около исключительной причины его материального благосостояния. Поэтому понятно, почему для киргиза охрана скота представляет главную, если не единственную, цель в жизни. Как нельзя более соответствует этому приветствие, с которым, по степному этикету, киргизы обмениваются при встрече: «мал, жан, бала-шаган аман ба?», т.е. как благополучны: скот, душа и семья? В силу этого у киргиза развилась удивительная наблюдательность и чуткость ко всякого рода метеорологическим проявлениям, их малейшим колебаниям. Он не мог не подметить периодичности этих проявлений, их приблизительно точной смены одного другим – словом, некоторую закономерность. Периодичность метеорологических явлений, совершающихся в киргизской степи с известной последовательностью, легла в основание киргизского летоисчисления: оно подразделяется на 12-летние периоды, из которых последний год, «коян-жыл», сопровождается засухами летом, буранами и гололедицами зимой. По киргизскому исчислению, нынешний год должен быть неблагоприятным для произрастания трав, и многие аулы ещё с весны начали принимать меры к сохранению камышовых и тростниковых зарослей, щадили весной зимние пастбища, а летом старались сделать кое-какие запасы сена. Но, к сожалению, последняя наиболее рациональная мера оказалась невыполнимой: с одной стороны, наступившая продолжительная засуха окончательно сожгла траву, показавшуюся было после весеннего таяния снега, а с другой – полная беспомощность киргиза-скотовода в отношении необходимых машин для уборки сена. В результате, по частным и официальным данным, юго-восточная и сибирская степи дали ничтожный сбор сена, а на пастбищах совершенно отсутствует подножный корм, так как и летом и осенью не было дождей. Новоселы ещё с августа начали усиленно распродавать скот и лошадей, оставляя самую ничтожную долю рабочего инвентаря, а киргизы наводняют своим худым скотом торжки и ярмарки, отдавая его за бесценок, так как по опыту знают, что зимою скот всё равно погибнет от бескормицы.

С жутким чувством, с сознанием полной безвыходности вступает и киргиз и переселенец в зиму. Кругом безбрежная степь, радующая взоры в хороший урожайный год и жестокая в годы недорода. Бураны, в одну ночь уничтожающие тысячи голов скота, вынужденного всю зиму тебеневать; трескучие тридцатиградусные морозы, уносящие сотни животных; гололедица, сопровождающаяся массовыми выкидышами, низводящими иногда процент приплода до нуля – вот та обстановка, в которой обречены прозябать и туземец, и новосёл. Раньше, когда простор степей позволял скотоводам делать перекочёвки на сотни и тысячи вёрст, «джут» не был так страшен: кочевник-скотовод мог найти участки, более обильные травой. Теперь степь изрезана под наделы для переселенцев, кочевание сведено до радиуса в десятки вёрст, и киргиз лишился единственной, хотя и пассивной, меры борьбы со стихийным бедствием, а вместо неё ничего не получил от начальства.

Правительство, упорно отказывающее Сибири в широком самоуправлении, приняло на себя заботу об окраинах и, надо отдать ему справедливость, тратит на них миллионы народных рублей. Но на что тратит? На содержание окраинной сатрапии, на стражников, на представительство, на катанье чиновников. На проведение же в жизнь окраин более рациональных экономических мероприятий не расходуется и рубля, и всё предоставлено где Николаю Чудотворцу, где – Аллаху. Правда, в департаментах сотнями сочиняются всяческие проекты о «поддержании» и «поднятии» окраинного хозяйства, о превращении окраин в «цветущий сад», в «страну Эльдорадо», но всё это – шалости пера. Окраинные сатрапы иногда также разражаются каким-либо сногсшибательным проектом и с суворовским натиском, получив благословение из Питера, начинают проводить его в жизнь. Так было с пресловутыми сенными запасами. Сколько чернил и бумаги изведено, каких расходов на командировки потребовалось, какого колоссального труда стоила киргизам эта мера!.. А в результате – жалкие сотни пудов плохого сена на район с тысячами голов скота, да и такие запасы растаскивались в конце зимы, а летом совсем не пополнялись. Придёт иногда какому-нибудь администратору в голову мысль проверить «казна-пшинь» (казённое сено, как называли киргизы сенные запасы), и командируют чиновников. Тогда начинается горячка у ордынских властей: нередко тут же на глазах ревизора тащат на склад сено из ближайших аулов с тем, чтобы по отъезде снова водворить его на хозяйском гумне. Обыкновенно случается так, что в голодный год совсем нет сенных запасов: в конце зимы растаскали, а на лето – неурожай.

Не в таких опереточных мероприятиях должна выражаться борьба с джутом. Тут нужны иные, более рациональные меры и прежде всего объективное активное выступление местных сил, оплодотворённых самосознанием и самодеятельностью. А возможно это только при условии местного самоуправления. Только в таком случае и осуществима та организация борьбы с бедствиями, которая имеет место в некоторых земствах, только тогда и киргизы, и переселенцы перестанут смотреть на недород, как на неотвратимое и непобедимое стихийное бедствие.

«Жут келеде», голод надвигается, господа консулы, взявшие на себя попечение о многочисленном народе!..

 

Статья увидела свет в журнале «Сибирские вопросы» (1910, №37). Под псевдонимом автора – Тургайский. Статьи М. Дулатова всегда полемически заострены. Не стала исключением и статья «Caveant, Consules!…» Эта страстная, эмоциональная защита родного народа и протест против существующего порядка вещей, это живой отклик на важные наболевшие вопросы современности. Использование средств публицистики было для М. Дулатова необходимостью: непосредственно обратиться к читателю, привлечь его внимание к серьёзным общественным проблемам, убедить, сделать его своим единомышленником – и, может быть, что-то изменится в читателе, и в этом мире, несовершенство которого так очевидно.

Проблема, которую ставит в публицистическом произведении писатель – всегда общественно значимая проблема. Статью можно рассматривать как исследование социально-общественного явления «Жут келеде» (Бедствие надвигается). Автор подробно раскрывает его последствия для казаха, который в этом случае может лишиться скота – единственного источника его существования. Казалось бы, что это природно-климатическое явление и человек власти тут не при чём. Однако Дулатов соотносит его с непосредственной работой чиновников и попутно выявляется колонизаторский дух российского правительства по отношению к инородцам, для которых скот означает смысл их существования: «Раньше, когда простор степей позволял скотоводам делать перекочевки на сотни тысячи верст, “Джут” не был так страшен: кочевник-скотовод мог найти участки, более обильные травой. Теперь степь изрезана для переселенцев, кочевание сведено до радиуса в десятки вёрст, и киргиз лишился единственной, хотя и пассивной борьбы со стихийным бедствием, а вместо неё ничего не получил от начальства». С этого момента объективная природно-климатическая проблема переходит в политическую, социальную проблему для казахов. М. Дулатов исследует жизненный факт – недорода трав, который стал отправной точкой возникновения статьи. Но рассуждение разворачивается, проступают другие черты колониальной болезни, возникает обобщение: это болезнь сознательного геноцида людей, обмана общества, когда «правительство, упорно отказывающее Сибири в самоуправлении, приняло на себя заботу об окраинах и тратит на них миллионы народных рублей. Но на что тратит? На содержание охранной сатрапии…». Автор выявляет лицемерие местных чиновников и ордынских властей, осуществляющих реформы хозяйства только на бумаге. Все эти «опереточные мероприятия» уродуют душу человека, искажают его представление о добре и зле, когда самые ужасные вещи прикрываются законом. С какой целью написана статья? Почему автор не мог не обратиться к данной проблеме и для решения её выбрал средства публицистики?

Публицистика – это прямое обращение к читателю, обращение от своего имени. И такое обращение предполагает чёткое определение своей позиции и использование открытых средств воздействия на читателя. Разбудить чувства читателя, воскресить в памяти его собственный жизненный опыт, активизировать те мысли, которые, надо надеяться, возникают у него, но не были «додуманы», заслонились другими жизненными впечатлениями. И здесь важно приобщить читателя к соразмышлению, используя для этого формы прямого обращения. «”Жут келеде”, голод надвигается, господа консулы, взявшие на себя попечение о многочисленном народе!..».

Да, главное в статье – развитие авторской мысли, но её убедительность, сила воздействия неизмеримо возрастает, если мысль согрета живым чувством. Статьи Дулатова отличаются особой силой авторского чувства. В этом случае более точным будет употребление слова «страсть». Страстное желание помочь, страстное отрицание и протест против сложившегося порядка вещей, из-за стремления властей противостоять «самоуправлению», страстное желание – быть услышанным!

Риторические вопросы, риторические восклицания – приёмы, характерные для публицистического стиля – широко представлены в статье. Достаточно характерен для публицистической статьи и композиционный приём: начать с конкретного жизненного факта – тревожного заявления степных скотоводов, «которые раздавались ещё летом: “Жут келеде” испуганно твердят киргизы своему многочисленному большому и малому начальству». Но для автора главное не конкретные тревожные заявления казахов, как было бы в художественном произведении – рассказе или повести. Главное – обосновать своё понимание общественной проблемы, а заявление скотоводов «Жут келеде» становится как бы фактом, аргументом в доказательствах для автора.

Проблема статьи вынесена в заголовке на латинском языке. Дулатов тем самым заостряет эту проблему до общечеловеческого значения. Обращается ко всем думающим, предприимчивым и добросердечным людям, ибо существует единый закон для всего человечества, требующий любви и сострадания к ближнему. В этом видел М. Дулатов свой долг писателя и средствами публицистики пытался решить эту задачу. А проблема нации, её судьба продолжала волновать его…