Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.

"Слово к читателю" Выпуск первый, 2005г.

 

 Выпуск шестой

Детям и родителям

Дети – наше утешение в старости, и помогают быстрее её достичь.

Лайонел Кауфман

Игорь Петров

СКАЗКИ

ШЛЯПА КАТЯ

Я знал одну фетровую шляпу, звали её Катя, которая очень любила кататься на голове. Правда, удавалось ей это, когда погода на улице была пасмурная. В другие дни Катя лежала на вешалке и грустила или ссорилась с синими рукавицами и клетчатой кепкой. Зато если уж шляпа забиралась на голову, то сразу начинала кричать:

– Поехали! Я знаю куда! Главное, меня слушаться! – хлопала в ладоши и глазела по сторонам.

Гулять с ней было чистое наказание. Развеселившись, она подпрыгивала и летела по ветру, норовя упасть в лужу. Дразнила воробьёв или шлепалась на землю и катилась, катилась, катилась – заливаясь звонким смехом. А то вдруг, свистнув, опускалась на глаза и начинала качаться на ушах, потом съезжала на затылок и высовывала язык, пугая прохожих.

– Эй, пустые головы, – кричала Катя, – как вы оказались на улице одни? Куда смотрят ваши шляпы?

Однажды, заметив небольшую рыжую собачку, шляпа прыгнула на неё сверху и накрыла с головы до ног. Та так перепугалась, что с громким лаем помчалась прочь, не разбирая дороги. В другой раз Катя схватила за лапу пролетавшую мимо галку и залетела с ней на крышу. Просидела там целый час и никак не хотела спускаться вниз, пока не пошёл дождь.

Как-то, лёжа на вешалке, шляпа заметила у себя на боку дырку. Катя решила молчать и никому о ней не говорить. Гуляя на улице, она закрывала её ладошкой или затыкала обрывком газеты. Но дома рукавицы и кепка, увидев дырку, стали дразнить Катю:

Дырявая шляпа,

Выгляни в окно –

Получишь эскимо!

Конечно, глупо было на них обижаться. Однако из-за дырки её перестали брать на прогулку, и Катя, обидевшись, ушла из дома. Попрыгав по дороге и немного полежав в луже, шляпа поняла, что никому больше не нужна. Легла под дерево и заплакала.

Всю зиму Катя пролежала на одном месте. Но вот пришла весна, стало пригревать солнышко. Начал таять снег, весело зажурчали ручьи, а на ветках набухли почки. На берёзу, под которой лежала шляпа, прилетели большие черные птицы – грачи.

– Простите, вы случайно не шляпа? – спросила одна птица.

– Самая что ни на есть настоящая, – гордо ответила Катя и стряхнула с себя остатки снега.

– Уважаемая шляпа, не согласитесь ли вы стать гнездом для наших маленьких птенчиков? – произнесла другая птица.

– А где они, могу я на них посмотреть? – заулыбалась Катя и перебралась на сухую прошлогоднюю траву.

– Их пока нет, но они вылупятся из яиц, которые я снесу. Вот только гнезда нет.

– Как это нет, – оживилась шляпа, – а я?

Она ухватилась за легкий весенний ветерок и залетела на березу.

– Какая мягкая!

– Какая просторная! – наперебой загалдели птицы.

Так шляпа стала гнездом.

Через неделю грачиха снесла в неё первое яйцо. А потом они с Катей стали его насиживать. Вернее, насиживала только птица, а шляпа грела его снизу, закрывая дырку, чтобы не было сквозняка. Но это было не самое трудное занятие. Основные хлопоты начались, когда на свет появились птенцы. Вот тогда Кате пришлось поволноваться. И всё опять из-за той самой дырки, что была у неё на боку. Стоило родителям отлучиться за кормом, как подрастающие галчата пытались высунуться в неё.

– А хочешь, я сейчас вылезу в дырку и полечу? – спрашивал совсем ещё голый птенец другого.

– Нет, я сейчас вылезу! – отталкивал их третий.

И шляпе приходилось держать непосед за лапки, чтобы те не выпали из неё и не разбились. Глядя на них, Катя улыбалась и вспоминала свою молодость, когда она каталась на голове и шалила.

Незаметно прошло лето. Наступила осень. Птенцы уже давно выросли, но часто прилетали навестить шляпу. Они садились рядом на ветку и весело болтали, а Катя слушала и думала: «Вот какие замечательные птицы выросли у меня».

Когда дни стали совсем короткими, грачи засобирались в дорогу. Они готовились покинуть родные места. Среди них шляпа видела и своих грачат.

Как-то ранним утром Катя заметила громадную стаю птиц. От неё отделились несколько грачей и направились к ней.

– Прощай, дорогая шляпа, – закричали они, – ты была для нас хорошим домом!

Один выросший птенец подлетел к Кате и, выдернув из хвоста перо, подарил ей на память. Шляпа воткнула его за атласную ленту и, махая в след улетающим птицам, закричала:

– Я буду ждать вас весной! Прилетайте обязательно!

АЛЁША

Это было давно, далеко на северном острове. Каждую весну проходил там весёлый праздник. Мальчики в назначенный день по последнему снегу съезжали с высокой горы и, по обычаю своего народа, становились взрослыми.

В том году многие молодые люди готовились проверить себя. Не сидели сложа руки и родные братья – Алёша и Степан. А забот хватало: нужно было найти подходящее дерево, смастерить лыжи, смазать жиром и сшить крепления.

У Алёши дела шли не слишком хорошо. Может, от того что спешил, а может, уменья ещё было маловато или дерево не удачно выбрал, только не получалась у него правая лыжа.

Зато у Степана лыжи давно готовы были. Он даже успел на них прокатиться, чтобы все видели, какой он молодец.

Жила вместе с братьями сестра, звали её Марфой. Красавица, каких поискать. И надо же такому случиться: за день до праздника она заболела.

– Сходи, – просит Алёша Степана, – в соседнюю деревню на лыжах, за мхом чудодейственным.

– Нет, – отвечает брат, – вдруг не успею вернуться, и праздник без меня пройдет, и останусь ещё на целый год маленьким.

– Тогда дай свои лыжи, я сам схожу, – предложил Алёша.

– Не могу, – говорит Степан. – Ты их поломать можешь, на чём тогда с горы съезжать буду?

– Хорошо, – говорит Алёша, – я пойду пешком, но сестру любимую в беде не оставлю.

– Только ты поспеши, родной братец, уж больно близок день назначенный.

Ушёл Алёша, а больная Марфа ждать осталась. Лежит, печалится, ко всякому шороху прислушивается: не идёт ли её брат младший, не несёт ли мох чудодейственный.

Через несколько дней наступил праздник. Но Алёша к нему не вернулся.

– Из-за тебя, сестрица, не станет он взрослым, – попрекает её Степан. – Нашла время болеть, не могла подождать до конца праздника!

А солнце светит, припекает, того и гляди весь снег растает. Вот уже и последний мальчик с горы съехал и проталины на склоне появились, а Алёши всё нет и нет.

И лишь когда солнце склонилось к закату и жители острова стали расходиться по домам, показался Алёша.

Бежал он к сестре любимой, держа в руках мешочек с лекарством.

Как только попробовала Марфа мох чудодейственный, так сразу и выздоровела. Выскочила она на улицу и, пока не спряталось солнце за горизонтом, стала отрезать свои красивые волосы и укладывать на лыжню, закрывая те места, где снег растаял.

Взобрался Алёша на гору и под восхищенные возгласы соплеменников на одной левой лыже съехал вниз, не упав и ни разу не коснувшись земли.

Успел! Перед самым закатом успел – и стал взрослым!

Хотя люди говорили, что Алёша давно, задолго до праздника, уже был взрослым.

ДЕРЕВЯННАЯ ПТИЦА

Жила-была в одной деревне Правда. Долго жила, и люди к ней привыкли. Но однажды решила Правда свою сестру Кривду навестить. Обрадовался староста и, как только она ушла, смотал дороги, дорожки и тропинки, что в деревню вели, и спрятал в сундук.

И стали все не по правде, а по лжи жить. Каждый норовит обмануть, обобрать соседа. Даже братья родные и то ловчат и завидуют друг другу.

Люди понять ничего не могут, от чего жить стали хуже, от чего улыбаться перестали. Бродят злые, подозрительные, лишний раз на улице не показываются. А чтоб поздороваться с кем или слово доброе сказать, и говорить нечего – забыли, как это делается. Один староста довольный ходит, руки от радости потирает. Что ни день, он богаче становится: никто его перехитрить не в силах.

В той деревне жил пастух по имени Макар. Однажды услышал Макар, как староста жене хвастает, что теперь Правда никогда не вернётся, не найдет дорогу обратно.

Догадался пастух, в чём дело, какая беда с ними приключилась, и решил идти искать Правду. Вышел из деревни, но не успел и десяти шагов сделать, как дома туманом начали покрываться. Бросился Макар назад, да поздно, поднялась деревня вверх и осталась висеть на облаках.

Постоял пастух, погоревал и пошёл, куда глаза глядят.

День идёт, другой, навстречу ему Счастье.

– Чего дома не сидится, добрый молодец? – спрашивает оно.

Рассказал Макар, что хочет вернуть Правду в деревню, да вот только не знает, где её искать.

– Оставайся лучше со мной, – улыбнулось Счастье. – Зачем тебе Правда? Где Правда, там и Беда не далече.

– Нет, – говорит пастух, – не могу я родную деревню бросить.

Поклонился Счастью и отправился дальше.

Много ли, мало ли времени прошло, только повстречал он разбойников. Ограбили его злодеи, связали и оставили в лесу на растерзание зверью дикому. Лежит Макар, прощается с жизнью, вдруг видит: идёт старуха, а за ней змея гремучая ползёт. Подошла к нему, села на пенёк и смотрит.

– Помоги мне, бабушка, – просит пастух.

– Зачем же я тебе помогать стану, если сама разбойников напустила.

– Понял пастух, что с Бедой разговаривает.

– Мы теперь с тобой до самой смерти не расстанемся, – пообещала старуха.

Вытащила рожок и давай волков приманивать.

«Ну нет, – подумал Макар, – просто так я от жизни не откажусь». И стал верёвку мять, теребить. Крутил, тянул узлы в разные стороны и освободился. Вскочил и помчался, не разбирая дороги, лишь бы подальше от Беды быть. А старуха ему в след кричит:

– Куда ты, добрый молодец? От меня всё равно не уйдешь!

Бежал, бежал пастух и не заметил, как в болото заскочил и тонуть начал. Хватает руками тину, ногами по грязи бьёт, но только глубже в ил погружается. Остановился, чтобы отдышаться, глядь, а на кочке Беда сидит и беззубым ртом улыбается.

– Придётся тебя спасти, – говорит старуха, – а то утонешь, и волки голодными останутся.

Помогла Беда Макару на твердую землю выбраться и давай опять на рожке играть, зверям знак подавать.

Изловчился пастух, выхватил дудочку у старухи и забросил её на середину болота. Зарычала, заскрежетала зубами Беда, да делать нечего, полезла рожок доставать, а Макар пустился наутёк, только его и видели.

Целую неделю бродил по лесу пастух, грибами да ягодами питался и вышел туда, откуда путь начал. Аккурат перед своей родной деревней оказался. Висит она на облаках, и нет к ней дороги.

Задумался Макар, что делать, не знает. Вдруг слышит: вроде плачет кто. Огляделся по сторонам, видит: Правда сидит, пригорюнилась.

– Тебя-то мне и надо! – обрадовался пастух. – Возвращайся скорее в родную деревню.

– Уже сколько раз пробовала, – говорит Правда, – только дорогу найти не могу.

– Ничего, – сказал Макар, – меня тятенька к разному ремеслу приучил, я птицу деревянную сделаю, и мы по воздуху полетим.

И принялся пастух за дело. Три дня и три ночи трудился, даже на минуту не останавливался, торопился домой вернуться. Славная получилась птица, точь-в-точь как живая, только что не поёт и не скачет. Уселись на неё пастух и Правда и уже лететь собрались, откуда не возьмись Беда и Счастье.

– Оставайся со мной, – предложило Счастье.

– Возьми меня с собой! – закричала Беда.

– Тебе решать, – говорит Правда, – с кем быть и кого брать.

– Я уже давно решил, – произнёс пастух и направил птицу вверх.

Летят они над деревней, а староста их заметил.

– Увози обратно Правду, Макар, – взмолился он. – Кому она нужна? За это половину добра отдам.

– Нет, – говорит пастух, – это тебе она не нужна, а людям очень даже нужна!

Посадил Макар деревянную птицу. Сошла Правда на землю и как поведёт рукой то в одну, то в другую сторону. И затёрли люди глаза и заплакали. Стали смотреть вокруг и дивится, как же они так жили, так поступали – не по совести, не по справедливости. И стыдно всем стало. Правда она ведь, как оса глаза колет.

МОЛОЧНАЯ ВЕДЬМА

У жителей небольшого горного селения вдруг стало прокисать молоко. Подоят женщины корову или козу, а молоко тут же свернётся. И что только не делали люди, даже лягушек в кувшин садили, ничего не помогало. Думали, что животные виноваты: едят траву какую ни попадя, пьют воду где придётся, а потом догадались – не иначе, проделки ведьмы.

Случилось это летом, когда молоко в тамошних местах особенно вкусное и ароматное из-за сочной травы, покрывающей склоны гор, и целебного воздуха, густого как мёд.

Вскоре в селении появилась старуха в драной одежде и с клюкой в руке. Она ходила от дома к дому и требовала плату за воду и пастбища, утверждая, будто является хозяйкой гор и ей принадлежит растущая на них трава и река, текущая в глубине ущелья. Все посчитали нищенку сумасшедшей и подняли на смех. Тогда старуха вышла на центральную площадь и, сверкая глазами, пообещала наказать обидчиков. Бросив посох на землю и перекувыркнувшись через голову, незнакомка растворилась в клубах дыма, оставив после себя кучку пепла и запах гари.

Целую неделю люди прятались по домам, ожидая мести колдуньи, но время шло, а ничего не случалось. Постепенно о старухе забыли, и жизнь в селении потекла своим чередом.

Но однажды местный священник увидел морщинистое лицо ведьмы в чашке с молоком. Она смотрела на него с ненавистью, сжав губы и грозя скрюченным пальцем. Бедняга так разволновался, что выронил кружку из рук и выбежал на улицу.

И началось. То тут, то там можно было услышать истории о ведьме, напугавшей ребёнка или женщину. Каждый раз старуха появлялась в молоке и требовала деньги. Некоторые селяне даже отказались употреблять его в пищу, перестав доить скотину и оставляя коров на улице. Потом ведьма сцапала за волосы одного старика, пившего из кувшина молоко, и хотела утащить к себе, но, к счастью, поблизости оказался сын, который схватил отца за ноги и вытянул обратно. Дальше больше. Молоко принималось вдруг клокотать, и из чашки или бидона начинал бить фонтан, заливая дом до самых окон. Затем, в одночасье, оно превращалось в кишащую змеями грязь, наводя ужас на окружающих.

Селяне стали поговаривать о том, чтобы уступить старухе и начать платить дань за траву и воду, но Глеб-печник вызвался спасти людей, решив нырнуть в молоко и разузнать секрет ведьмы.

Прыгнув в кувшин, юноша оказался в подземелье, на огромном шерстяном ковре, покрытом колючим кустарником и пнями деревьев. Осмотревшись, Глеб увидел еле заметную тропинку и осторожно пошёл вперед. Покружив по ковру, смельчак приблизился к огромной кастрюле с дверью и окнами. Она была пустая.

Юноша решил подождать ведьму и, спрятавшись, стал наблюдать за странным жилищем.

Старуха появилась не скоро в окружении крыс и с мешком на плечах. К её голове был привязан раскрытый зонтик. Бросив поклажу на ковёр и войдя в кастрюлю, колдунья вынесла наружу серебряный таз и принялась за дело. Вытряхнув из мешка змей, она начала бормотать заклинание и кидать в него гадов, добавляя зелёный порошок и помешивая клюкой. Запахло серой. Достав поварёшку, ведьма разлила зелье в маленькие тарелки и позвала крыс. Голодные хвостатые твари набросились на угощение, кусая и расталкивая друг друга.

Неожиданно старуха выпрямилась и, поведя носом, направилась в сторону юноши, вытянув руки вперёд и скрежеща зубами. Не известно, чем бы всё это кончилось, если бы в подземелье не загремел гром и сверху не посыпался сахарный песок. Остановившись, старуха с криком бросилась к кастрюле, стараясь не наступать на сладкие кристаллики, валявшиеся под ногами.

Так Глеб-печник узнал тайну ведьмы. Вернувшись наверх, он рассказал обо всём селянам, и те стали добавлять в молоко кусочки сахара. С тех пор оно больше не портилось, а старуха никогда не появлялась в кружках и чашках людей.

ВАРЕНЬЕ ИЗ ЗЕМЛЯНИКИ

Купила девочка у одной старушки семена цветов. Пришла домой, взрыхлила землю на клумбе и посадила, а перед тем как уйти, хорошенько полила.

На следующий день проснулась она оттого, что плачет, а почему – понять не может. Смотрит: сидят на кроватках сёстры и братья и тоже плачут.

Вышли дети во двор, а перед домом цветы невиданные выросли. Как раз там, где вчера семена были посажены. Стоят себе с чёрными-пречёрными лепестками, на жёлтых тычинках маленькие глазки с синими ресничками, а вместо пестиков змеиные язычки трясутся. Над ними туман сиреневый висит и запах такой, будто сразу тысячу головок лука чистят.

Чем ближе дети к цветам подходили, тем сильнее из глаз слёзы текли. А на том месте, куда капали, на земле новые цветы вырастали.

«Вот так цветы», – подумала девочка. Догадалась она, что не простые семена были, а волшебные и что дала их ей не добрая старушка, а злая колдунья. О ней люди давно говорили, знали: ходит по их местам и творит всякие гадости.

Кинулась девочка к клумбе и стала цветы рвать и в разные стороны разбрасывать. Да не тут-то было. Лишь только она вырывала какой, тотчас превращался он в змею ядовитую и укусить норовил.

А цветов всё больше становилось.

К полудню ими уже весь двор зарос. Бросились дети из дома, а слёзы из глаз так и капают.

И потянулась за ними следом дорожка из цветов чёрных. Куда ни бегут, а убежать всё не могут. Проходят мимо люди и тоже плакать начинают, а где заплакали, там цветок вырос. Постояли – полянка. Одна, другая, третья.

Скоро весь город зарос цветами чёрными.

Сидят горожане по своим домам, на улицу носа не показывают, сидят да плачут. Никто на работу не ходит – никто хлеба не печёт, никто сапог, платья не шьёт. Кругом запустенье и разруха.

И решила тогда девочка город спасать. Раз она эти цветы посадила, стало быть, ей и ответ держать.

Попрощалась она с отцом, матерью, с сёстрами и братьями дорогими и отправилась к болоту топкому, где жила одна бабушка. Бабушка эта людей лечила, от дурного глаза да от порчи спасала. Может, она что посоветует.

Три дня и три ночи шла девочка. Нигде не останавливалась, нигде не присела. Шла и плакала, а за ней следом цветы чёрные вырастали. Наконец пришла она к болоту, разыскала избушку неприметную и вошла в неё. Только зря, видно, торопилась – никого она в ней не встретила, не застала.

Опечалилась девочка и уже уходить собралась. Вдруг слышит: кто-то к ней обращается:

– Подожди, уйти всегда успеешь. Присядь, отдохни с дороги.

Посмотрела гостья по сторонам, но избушка была пустой. Только в углу вроде кочерга шевелится. Пригляделась – и впрямь она с ней разговаривает.

– Не бойся, девочка, – говорит кочерга, – меня бабушка оставила и наказала с тобой встретиться. Узнала она, что идёшь к ней и, чтоб не плакать от цветов чёрных, схоронилась на другом конце болота. Тебе же велела идти искать Царя-Землянику. Только он в беде помочь может, только он один секрет этих цветов знает. А ещё велела сказать бабушка, что если увидит Царь-Земляника цветы чёрные или понюхает, тотчас окаменеет и не сможет тебе помочь.

– А как же мне быть, кочерга любезная? Ведь я иду и плачу, а следом цветы растут.

– Вот тебе повязка заговорённая, завяжи ей глаза и ступай. Лишь коснётся она глаз твоих, слёзы и прекратятся. А чтобы идти в темноте легче было, возьми палку еловую. Только смотри, чтобы кукушку всегда в левое ухо слышно было. Лишь когда замолчит она, можешь повязку снять. Через год и придёшь к месту нужному, горе двугорбой.

Поблагодарила девочка кочергу, надела повязку заговорённую, взяла в руки еловую палку и пошла.

Идёт, спотыкается. Упадёт, поднимется и снова идёт, но повязку с глаз не снимает. Месяц прошёл, другой, а кукушка, знай себе, кукует да кукует. Уже первый башмак стоптался, а она всё не замолкает. Обмотала девочка ногу корой берёзовой и дальше отправилась. Потом и второй башмак совсем развалился. И только когда одежда вся износилась, наступила тишина.

Сняла девочка повязку и увидела прекрасный дворец из сахара, а перед ним, в окружении ягод, сидел на троне сам Царь-Земляника.

– Кто ты такая и как нашла к нам дорогу? – удивился Царь-Земляника.

– Показала мне дорогу бабушка, что живёт на болоте, а пришла я просить спасти город от цветов чёрных.

– Хорошо, я скажу тебе, как от них избавиться, но за это обещай мне, что все его жители никогда не будут варить варенье из земляники.

– Обещаю вам, ваше Величество, – поклялась девочка.

– Смотри же, если хоть один человек не удержится, принесут в город вновь цветы чёрные, – и показал шкатулку с семенами, точь-в-точь такими же, что посадила девочка.

Зашумели ягоды одобрительно.

– Ну так вот, – продолжил Царь-Земляника, – пусть все жители города ровно на семь дней завяжут глаза крапивой. И на это время прекратится плач людской, и завянут за неделю все цветы чёрные, потому что их обязательно поливать слезами надо.

– Как же мы узнаем, когда семь дней прошло, когда повязки снимать можно? – спросила девочка.

– Вот, возьми этого сверчка-червячка, – протянул царь коробочку, – он будет трещать каждую ночь. Как закончит в седьмой раз песню – можете смело открывать глаза, цветы завяли.

Попрощалась девочка с Царем-Земляникой и домой отправилась.

Пришла и не узнала город родной: так он состарился, бурьяном и цветами чёрными зарос. По улицам только тощие собаки и кошки бегают, а в садах крысы хозяйничают. По крышам, вместо голубей, вороны и галки прыгают.

Собрала она людей и рассказала, куда ходила, о чём узнала. Обрадовались горожане, что смогут, наконец, избавиться от ненавистных цветов, и принялись рвать крапиву.

Когда всё было готово, даже маленькие дети надели жгучие повязки на глаза и стали ждать.

Через неделю, как учил Царь-Земляника, лишь только сверчок в седьмой раз проскрипел свою песню, люди со страхом открыли глаза.

Цветов не было и в помине.

Целый месяц жители города праздновали счастливое избавление. Чего только не было на праздничных столах, каких только кушаний и напитков. Не было только одного – варенья из земляники.

УМНЫЙ И ДУРЕНЬ

Послали однажды умного в лес по грибы, а в напарники дали дурня, потому как все остальные при деле были. Вот идут они по лесу, под кусты и сухие листья заглядывают, грибы ищут. Умный налево, и дурень налево, умный направо, и дурень направо, умный остановится, и дурень встанет. Одним словом, не отстает дурень от умного ни на шаг.

Найдет умный гриб, только соберётся сорвать, а дурень тут как тут – схватит гриб и в свою корзину положит. Да ещё и зубы скалит:

– Учись, парень, пока я жив, грибы искать!

Сердится умный, но молчит, не подаёт вида, ведь не гоже ему, нормальному человеку, с дурнем спорить.

И что только не делал умный, чтобы отвязаться от дурня, как не хитрил, а он всё в затылок дышит, не даёт грибы рвать. У дурня скоро уже вторая корзина полнёхонькой будет, а умному лишь один гриб и удалось схватить.

Вот заполнил дурень корзины и говорит:

– Всё, пора домой возвращаться.

А умный:

– Погоди, я ещё свои не наполнил.

– Да чего ждать-то? Ты и за день сумел всего один гриб найти. А чтобы корзины наполнить, знаешь, сколько времени надо? Нет, пойдём домой, – заупрямился дурень, – а то меня маменька потеряет, папенька искать станет.

Делать нечего, повернули умный с дурнем обратно. Идут, не разговаривают. Дурень свистит и песни поёт, а умный в землю смотрит – на себя и на дурня злится.

Вот закончился лес, и показалась деревня. Вдруг видит умный: возле самой дороги гриб растёт. Большой, каких поискать! Только умный хотел его сорвать, как дурень первый за гриб схватился:

– Чур, мой! – кричит и язык показывает.

И такая обида вдруг на умного накатила, такая обида. «Я, – думает он, – все грибы нашёл, а дурень их за свои выдаст! Вот и теперь ему большой гриб достанется. Нет, этот я ему ни за что не отдам!» И тоже вцепился в гриб.

И начали они кричать и драться. Катаются по земле, никто гриб из рук выпускать не хочет. Перемазались так, что не поймёшь кто из них кто.

Сбежались на крик жители деревни. Стоят, смеются. Пришли и родители дурня. Смотрит маменька на дерущихся и говорит мужу:

– Ну и кто из них наш дурень?

БРЕВНО

Лежало на улице бревно. Доброе бревно: толстое, крепкое, без сучков и сколов. Любо-дорого посмотреть. Бревно и само знало, что оно хорошее. Оно уже давно привыкло, что всяк, кто проходил мимо, его хвалил. И подумало бревно, раз оно такое ладное, то и сделать из него должны что-нибудь этакое. Не простой стол или табурет, а, например, скульптуру или, на худой конец, комод.

«Ни за что не соглашусь на меньшее!» – решило бревно и стало ждать своего часа.

Приходят однажды к бревну пила, топор и рубанок и говорят, что хотели бы сделать из него корабельную мачту.

– Вот ещё! – хмыкнуло бревно. – Да вы в своём уме? Разве не видите, какое я ровное и гладкое?

– Видим, – говорит топор, – поэтому и хотим сделать из тебя мачту.

– Вы хотите, да я не хочу! – рассердилось бревно.

Ушли пила, топор и рубанок, а бревно осталось лежать на прежнем месте.

Пролетело лето, наступила осень. Небо покрылось хмурыми облаками, зарядили дожди. После осени пришла зима, а с ней нагрянули снег и морозы. Когда подоспела весна, и выглянуло солнышко, бревно обнаружило, что оно потемнело и разбухло.

«Ладно, – решило бревно, – пожалуй, соглашусь стать мачтой».

Вначале лета к бревну снова явились пила, топор и рубанок и предложили изготовить из него столб.

– Как столб? – воскликнуло бревно. – Ведь раньше вы хотели сделать из меня корабельную мачту!

– То раньше, – говорит пила. – Раньше ты было сухое, а теперь влажное.

Обиделось бревно и не согласилось стать столбом.

Лето выдалось жаркое, и солнце палило почём зря, и на бревне появились трещины.

«Ладно, – подумало бревно, – если захотят сделать столб, пусть делают».

Однако осенью, когда пришли пила, топор и рубанок, они сказали, что теперь оно годится лишь на доски.

– Никогда! – воскликнуло бревно. – Уж лучше я сгнию, чем пойду на доски!

В том году к бревну уже никто не приходил. И на следующий год не приходили. На бревне появилась плесень и грибы, кора от ствола отошла, и оно размякло.

Когда через два года зимой к бревну пришли старые знакомые, они уже не спрашивали его, кем оно хочет стать. А пустили бревно на дрова.

ДРУЖБА

Жили на свете два друга – замок и ключ. И такими они друзьями были, такими друзьями, ну прямо не разлей вода. Дня не проходило, чтобы они не виделись и не обмолвились несколькими словами. А иногда и по нескольку часов не отходили друг от друга. Это случалось тогда, когда у хозяина что-нибудь ломалось, и он оставался в амбаре, на котором висел замок дольше, чем обычно. Человек чинил лопату, косу или ещё что, а наши знакомые разговаривали, разговаривали, разговаривали. Им было хорошо вместе. Я даже больше скажу, они жили этими встречами.

Замок ожидал, когда в его отверстие вставят ключ, и он со скрипом начнёт поворачиваться. При одном воспоминании об этом у замка щемило в груди, и он смотрел вверх на звёздное небо, определяя, сколько ещё осталось до утра, до того самого мгновения, когда придёт хозяин и принесёт ключ.

Но однажды хозяин пришёл к амбару и, пошарив в карманах, сказал:

– Вот те на! Кажись, нет ключа.

Услышав эти слова, замок похолодел.

Человек снял с плеч мешок и, развязав верёвку, заглянул внутрь.

– И здесь нет, – задумчиво произнёс хозяин. – Неужели потерял? А может, оставил дома?

В замке что-то звякнуло, и он едва не лишился чувств.

Надо же было такому случиться именно сегодня! Ведь именно сегодня у них с ключом был юбилей. Ровно десять лет назад они познакомились в слесарной мастерской! И замок приготовил много тёплых слов для своего друга и хотел сказать ему об этом при встрече. «Нет, – решил замок, – без ключа я открываться не стану. Без него мне и жизнь не в радость. Кто ещё сможет понять меня в этом непростом мире, кроме ключа?»

И на корпусе замка выступили коричневые пятна печали.

Хозяин ещё раз пошарил в карманах и, убедившись, что ключ не появился, подошёл к двери. Потрогал замок и, повертев в руках, проверил, крепко ли сидят скобы, к которым он крепится. Скобы были крепкими.

– Да, – промычал человек.

И со всей силы дернул замок в сторону, надеясь его сломать. Но ему это не удалось. Тогда хозяин поднял с земли камень и несколько раз стукнул им по замку. Замок остался висеть на месте.

Пришедшая с человеком собака Жучка, лизнув замок, сказала:

– Ты чего? Открывайся, ведь это наш хозяин!

– Вижу, – печально произнёс замок. – Пусть сначала вставит в меня ключ, и тогда я откроюсь.

Жучка залаяла и укусила замок за дужку, но он стоял на своём и не открылся.

Человек отогнал собаку и, подняв с земли проволоку, сунул в замочную скважину. Поковыряв несколько минут внутри, хозяин отбросил её в сторону и, махнув рукой, отправился домой.

– Видно, придётся поискать ключ, – недовольно сказал он и торопливо пошёл по тропинке.

Когда человек вернулся к амбару, в его руках был ключ.

– А вот и твой дружок, – улыбнулся он и вставил ключ в замок.

Замок радостно скрипнул и без лишних слов открылся.

КАК ДУРЕНЬ НА ЦАРЕВНЕ ЖЕНИЛСЯ

В некотором царстве, в некотором государстве жил царь с царицей и была у них дочь – царевна Федора. И как только Федора выросла и стала красавицей писаной, повадился к ним ходить дурень. Чуть только солнышко взойдет, а он уже стучит коромыслом в ворота.

– Кто там? – спрашивает царица.

– Я! – кричит дурень. – Пришёл жениться на вашей дочери Федоре.

– Иди, – говорит царица, – куда шёл! У нас женихи не чета тебе имеются.

– Я шёл за водой, – отвечает дурень. – Погодите, сейчас схожу и вернусь, а вы покуда Федору никому не отдавайте.

Сходит за водой Дурень и снова в ворота стучит.

– Кто там? – спрашивает царица.

– Я! – кричит дурень. – Жених вашей Федоры. Вот вышел козла попасти. Дай, думаю, зайду, навещу свою невесту.

– Да никакая она не твоя! – злится царица.

– А чья? Неужели кому отдали?

Плюнет в сердцах царица и во дворец уйдет. А дурень отведёт козла домой и обратно к воротам вернётся. Ляжет поперек, так, чтобы калитку нельзя было открыть, и дожидается царевну. А пока ждёт, всех женихов – и местных из родного отечества, и заморских – взашей прогоняет.

Захочет Федора после обеда с девками в магазин за пряниками сходить, а дурень ей дорогу и преграждает.

– И что это вы, дурень, мне проходу не даёте? – спрашивает царевна.

– А хочу на тебе жениться, – отвечает дурень.

– Никак нельзя, – говорит Федора. – Мне батюшка запретил за дурней замуж выходить.

– Не беда, – смеётся дурень, – как запретил, так и разрешит.

Вот думали-думали царь с царицей, как от дурня избавиться, и решили объявить по всему царству, что тот, кто змея-Горыныча победит или яблок молодильных, или ещё вещь какую волшебную ко двору доставит, тому и быть мужем царевны Федоры. Кинулись все: и добрые, и не добрые молодцы – на поиски змея-Горыныча, яблок молодильных и разной утвари волшебной. Только дурень никуда не поехал.

– А ты чего никуда не поехал? – удивился царь. – Мы с царицей думали, что ты тоже поедешь.

– И я сначала думал, что поеду, – отвечает дурень. – А потом ещё раз подумал и не поехал.

Махнул рукой царь, и стали они ждать с царицей, когда какой-нибудь молодец с победой вернется. Сидят, смотрят в окно, а никто не едет, лишь дурень у ворот лежит и в козла хлебным мякишем кидает.

Так прошёл год, затем другой, третий… И взбунтовалась царевна Федора:

– Что же это вы, тятенька и маменька, хотите, чтобы я в девках осталась? Посмотрите на меня, мне уже скоро осьмнадцать, а я ещё ни разу замужем не была!

– Так что же делать? – спрашивает царь. – Во всём царстве из женихов только один дурень и остался.

– А чем он вам не нравится? – спрашивает Федора. – Чем плох?

– А ведь и то верно, – почесал затылок царь. – Не плохой парень этот дурень. За водой ходит, козла пасёт, а остальное делать научим. Не такое уж это трудное дело управлять царством.

Подумали царь с царицей, подумали и выдали Федору за дурня.

ЗАНАВЕСКА

Цветная занавеска, висевшая на кухонном окне, влюбилась в дерево, стоявшее недалеко от дома. Каждый раз, лишь только день сменял ночь, занавеска начинала украдкой смотреть на дерево и вздыхать, страдая от неразделённой любви. А дерево спокойно росло в саду, не зная, что оно нравится занавеске. Так продолжалось несколько лет, но однажды, весной, на всех деревьях появилась листва, а дерево, которое любила занавеска, так и осталось стоять с голыми ветками. Оно засохло. И вскоре дерево срубили, а на его место посадили новое.

И занавеска затосковала. Она не находила себе места – металась по окну, скручивалась, мялась, падала на пол, пока однажды, разглядывая висевшую у буфета фотографию, не заметила на ней то самое дерево, которое она любила. И жизнь снова приобрела смысл для занавески. Она, как и прежде, не могла дождаться дня, чтобы увидеть дерево.

И всё было бы хорошо, если бы не вездесущее солнце. Оно доставало своими лучами до фотографии и та постепенно выцветала…

Занавеска просто не могла допустить, чтобы во второй раз потерять своё любимое дерево! И она принялась заслонять собой фотографию. Всякий раз, как только выглядывало солнце, занавеска закрывала окно, из-за чего сама стала выцветать и, со временем, утратила былую привлекательность.

Когда же занавеска совсем посветлела, её повесили на чердак, но она ничуть не расстроилась – главное, с деревом на фотографии было всё в порядке.

ЛЬНЯНОЕ ПОЛОТЕНЦЕ

Дружили два полотенца. Одно было мягкое, махровое, нежного розового цвета с мохнатым ворсом из петелек и бахромой по краям. Другое – льняное, простое белое, на одном конце которого умелой рукой был вышит синий петушок.

Познакомились они в комоде, когда хозяйка перебирала вещи и решила положить полотенца в один ящик. Оба были новыми, недавно из полотняной лавки. Полотенца сразу понравились друг другу и, несмотря на то, что махровое выглядело намного красивее и стоило дороже, стали приятелями – обращались на «ты» и особо не церемонились в общении.

Надо сказать, на первых порах дружба очень им помогла. Дело в том, что и махровое и льняное полотенце оказались новичками в ящике. Старожилами в нём были наволочка и две старые простыни. И если бы полотенца не держались вместе, им бы здорово досталось от наволочки, которая скуки ради попыталась затеять ссору с вновь прибывшими. Но полотенца дали отпор грубиянке, и наволочка уткнулась в угол и, глядя на них стёртыми пуговицами, пообещала ещё показать, кто в ящике главный.

Но речь не об этом. Однажды ящик открылся, и натруженные руки хозяйки взяли сначала махровое, а затем льняное полотенце и отнесли одно в ванную, а другое на кухню. И у них началась другая жизнь. Тяжёлая, но приятная.

Когда дом засыпал, полотенца встречались и делились новостями.

– Мне нравится моя работа, – всякий раз говорило влажное махровое полотенце, выходя из ванной комнаты.

От него всегда пахло душистым мылом, и оно этим гордилось.

– Приятно прикасаться петельками к мокрым лицам, – улыбалось оно, помахивая бахромой. – Сегодня об меня вытер руки хозяйский сын, – с достоинством произнесло полотенце, – хотя обычно он вытирает их об штаны.

– У меня тоже работа хорошая, – говорило льняное полотенце. – Приходится следить за тем, чтобы посуда была чистой. Как представишь, что будет, если не вытрешь досуха вилки или ложки… или, к примеру, стол не протрёшь…

– Да, – соглашалось махровое полотенце, – мы не самые последние в этом доме.

И так бы, наверное, жили полотенца, довольные своей судьбой, если бы не один случай.

Как-то после очередной стирки хозяйка отнесла их не на чердак, как обычно, а, растянув верёвку через весь двор, повесила сушиться на улице.

– Что она делает! – недовольно воскликнуло махровое полотенце. – Здесь же солнце! Мы можем выгореть. А эти нахалки куры, того и гляди запачкают!

Куры и впрямь вели себя вызывающе. Сначала пытались достать до раскачивающейся на ветру бахромы махрового полотенца, а затем клюнуть синего петушка, вышитого на льняном полотенце. Но что самое возмутительное – затеяли поиск червяков прямо под тем местом, где сушились наши знакомые. Начали раскидывать лапами землю, грозя испачкать выстиранные полотенца.

– Кыш! – закричало махровое полотенце.

– Подите прочь! – замахало краями льняное полотенце.

Резвящийся в кроне деревьев молодой ветерок решил, что льняное полотенце захотело с ним поиграть и, не долго думая, сорвал его с верёвки и, пронеся через весь двор, бросил на забор.

– Ох! – только и смогло произнести льняное полотенце, пролетев несколько метров по воздуху.

– С тобой всё нормально? – поинтересовалось махровое полотенце.

– Кажется, да, – неуверенно ответило льняное полотенце.

Хозяйка, заметив неладное, вернула полотенце на место и больше оно уже не летало. Но этого короткого полёта было достаточно, чтобы навсегда изменить жизнь льняного полотенца. С тех пор оно уже больше не могло ни о чём думать, кроме как о полётах.

– Опомнись, – пробовало вразумить махровое полотенце товарища. – Ты ведь не какая-нибудь там утка или муха, – брезгливо произносило оно. – Ты полотенце! Ты должно быть на кухне и следить за чистотой.

– Понимаю, – соглашалось льняное полотенце, виновато улыбаясь. – Но я ничего не могу с собой поделать. Как закрою глаза, сразу вспоминаю свой полёт до забора…

И теперь после каждой стирки льняное полотенце с волнением думало: «Куда меня отнесут сегодня сушиться – во двор или на чердак?» И если оно оказывалось на чердаке, сильно переживало и начинало желтеть. Но ежели судьба была благосклонной и его вывешивали во дворе, радости полотенца не было предела. Оно высвобождалось из цепких объятий прищепки и начинало размахивать краями, пытаясь привлечь внимание ветра. И если ветер находился неподалёку, он не заставлял себя ждать. Подхватывал полотенце и начинал кружить по двору вместе с опавшими листьями, бумагой и пылью. Всё обычно заканчивалось падением на землю или на забор. Но в особо счастливые дни полотенцу удавалось перелететь через забор и повиснуть на колючих кустах акации.

– Ох, не нравится мне это! – причитало махровое полотенце. – Чует моё сердце, добром всё не кончится.

– Не переживай, – успокаивало товарища льняное полотенце. – Чем бы ни кончилось, меня не волнует: всё равно без полётов мне жизнь не мила.

Как-то после очередного полёта, когда ветер особенно разошёлся, полотенце залетело на дерево и, зацепившись за острый сук, повисло метрах в двух от земли. Раздосадованная хозяйка потянула за край полотенца и мокрые нити, не выдержав, затрещали. На полотенце появилась дыра.

– Ну, что я тебе говорило? – печально сказало махровое полотенце. – Ты посмотри, на кого стало похоже? Жёлтое, рваное… И всё из-за твоих полётов. Ой, не быть тебе больше на кухне.

И оно оказалось право. Хозяйка решила не зашивать дыру на льняном полотенце, а бросила его в чулан, где хранилось старое бельё.

– Авось пригодится, – сказала она и закрыла дверь.

И для льняного полотенца начались чёрные дни в обществе тараканов, пауков и мышей. Редко кто заглядывал в чулан. Разве что хозяйские дети, для того, чтобы взять молоток или гвозди.

Прошло несколько месяцев. Льняное полотенце потеряло счёт времени и уже перестало прислушиваться к разговорам за дверью, утратив всякую надежду выйти из чулана.

Но ему повезло. Ранним утром дверь открылась и на пороге показалась хозяйка с сыном.

– Мам, дай мне бумагу! Я хочу сделать воздушного змея.

При слове «воздушный» сердце полотенца забилось так сильно, что лежащий рядом носовой платок, вымазанный краской, недовольно закашлял и отошел в сторону.

– Возьми, – сказала хозяйка.

– Где она? Я её не вижу.

– Наверное, закончилась, – пожала плечами женщина.

На глазах мальчика выступили слезы.

– Ладно, не реви, – произнесла хозяйка, – что-нибудь придумаем.

Она наклонилась над корзиной, где лежало полотенце.

– А это не подойдёт? – женщина взяла льняное полотенце и протянула сыну.

– Да оно же рваное!

– Я сейчас зашью, – хозяйка достала из кармана фартука нитку с иголкой и быстро зашила дыру.

Мальчик радостно схватил полотенце и убежал во двор. Там он привязал полотенце к каркасу из прутьев и у него получился воздушный змей.

Дождавшись, когда подует ветер, мальчик взял в руки верёвку и, выскочив за ограду, потянул за собой змея. Упругие струи воздуха ударили в полотенце и, подхватив змея, подняли в небо.

– Счастье-то, какое! – перехватило от радости дыхание у льняного полотенца. – Я снова лечу!

И оно устремилось вверх.

Находящаяся на крыльце половая тряпка, в которой с трудом можно было различить розовое махровое полотенце, увидев в вышине своего товарища, прослезилось.

– А ведь я не верила, что оно снова когда-нибудь полетит, – подумала тряпка. – Надо же, какое упрямое… А с виду не скажешь: простое, льняное, даже не махровое…

И тряпка, помахав товарищу, продолжила мыть крыльцо.

ПРО КУЗЬМУ

Жил Кузьма не тужил. Начал тужить и умер…

 

 

 

Copyright © 2004 - 2014 golosasibiri.ru
Коллектив авторов.
Все права на материалы данного сайта принадлежат авторам. При перепечатке ссылка на авторов обязательна.