Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.

"Слово к читателю" Выпуск первый, 2005г.

 

Выпуск первый

Борис Гросбейн

ПОСЛЕДОВАТЕЛИ ЛЬВА ТОЛСТОГО В СИБИРИ

Позвольте мне поделиться с вами радостью от сопричастности к нравственным идеалам Л.Н.Толстого, которые помогают мне жить и заниматься любимой работой (ныне Борис Гросбейн возглавляет одну из  школ  г.  Новокузнецка,  -  ред.).

Я родился, рос и воспитывался среди идейных единомышленников Л.Н.Толстого, живших на юге центральной Сибири, в Кемеровской области, в сельскохозяйственной толстовской коммуне «Жизнь и труд», которая активно работала на землях по берегам реки Томи с 1931 г. до 1939 г.

Коммунары были добровольными переселенцами из разных уголков России: из Москвы, Подмосковья, Украины, Южного Урала, Поволжья, Северного Кавказа и других областей Советского Союза. Были здесь и духовные вожди-интеллектуалы, личные друзья семьи Л.Н.Толстого – это Евгений Иванович Попов, братья Сергей, Лев, Александр Алексеевы, их мать – Вера Ипполитовна Лукьянская, - все они раньше служили в толстовском издательстве «Посредник», но большинство коммунаров составляли потомственные крестьяне, землепашцы, разделявшие взгляды Л.Н.Толстого о жизни на земле.

Что искали эти люди на необжитых, диких берегах Томи?

Ответ прост: в то время (1930 – 1931 гг.) в европейской части России тотально, полным ходом шла так называемая коллективизация, единоличные крестьянские хозяйства и толстовские коммуны были ликвидированы.

Сибири эти процессы еще не коснулись, и естественно, люди искали здесь вольной и свободной жизни по своим убеждениям. Знаменем их духовности, нравственности было этическое учение Л.Н.Толстого, основанное на принципах ненасилия и любви ко всему живому.

Идейными вдохновителями переселения стали друзья Л.Н.Толстого – В.Г.Чертков, П.И.Бирюков, И.И.Горбунов-Посадов. Они и составили в Москве инициативную группу по консолидации российских толстовцев, добились разрешения правительства на отведение земельного участка в Западно-Сибирском крае.

Народ съехался сюда разный: были выпускники Московского Университета и Ленинградской сельхозакадемии, бывалые огородники и простые труженики от сохи. Главное, что объединяло всех, - возможность работать на земле, абсолютно трезвый образ жизни, вегетарианство, - все они были сторонники безубойной пищи; радость от общения друг с другом, свободное воспитание своих детей в духе педагогических и нравственных идей Л.Н.Толстого. Всего переселенцев вместе с детьми и стариками собралось полторы тысячи душ.

Толстовцы умели и любили работать на полях и огородах, в саду и на пасеке. Они обеспечивали свою общину хлебом, молоком, сортовыми овощами, ягодами, но излишки возили на продажу за 20 км по реке в больших лодках строителям Кузнецкого металлургического комбината.

Этим крестьянам-подвижникам нужно было учить своих детей, и они создали свою школу!

Учителя тоже были свои: толстовцы. Не могу не назвать их имена, так как они были первыми, кто принял на себя страшные удары сталинских репрессий: Густав и Гюнтер Тюрк, Клементий Красковский, Анна Малород, Евгений Попов, Иван Гуляев, Евгения Литвинова, А.Горяинова и другие.

Занятия в школе велись не по государственным программам, а по собственным, без милитаризации. Главное направление школы: привить детям дух деятельного коммунизма, т.е. дух равенства, справедливости, трудолюбия, взаимной помощи, миролюбия и трезвого, скромного поведения. Толстовская школа сеяла разумное, доброе, вечное с 1931 г. по 1936 г. Потом была уничтожена властями вместе с частью учителей … Об этой школе можно говорить долго. Это большая педагогическая поэма. Достаточно сказать, что толстовское воспитание, этот благодатный посев, дали замечательные всходы, ростки и плоды. Многие воспитанники той школы живут в Кузбассе и по сей день.

Это прекрасные люди, замечательные труженики, посвятившие себя служению родине, истине, семье. Никто из них не стал обузой для общества, среди них не было преступников. Не все они стали настоящими «толстовцами», но с высоким мужеством и терпением пронесли они по жизни идеалы добра и справедливости и привили их своим детям.

Коммунары возлагали на свою школу особые, светлые надежды, как на школу, основанную на идеалах Л.Н.Толстого. Медленно, бревно за бревном, строилось здание школы. К осени она была готова.

Первый год обучения  1931 – 1932

Необычно рано для не привыкших к сибирским морозам людей пришла осень с холодными дождями и ранними заморозками. Люди, занятые спешными огородными работами, не успели обстроиться, между тем на чердаках стало холодно и к началу учебного года школа оказалась занятой – 44 человека ютились в ней в самой невозможной тесноте. В печальном положении оказались дети. Их насчитывалось 50 душ, которые нуждались в учении. Были и учителя, некоторые опытные, со стажем, были и кое-какие учебники, немного бумаги, но помещения не было.

Тогда-то, приблизительно в первых числах октября, и началась Коммунарская «бродячая школа» из «хаты в хату», день в одной, день в другой. Пускали везде охотно, теснились, терпели неудобства от шума и грязи, производимые детворой, но пускали.

С раннего утра дети уже толпой стояли у дверей учителей и добивались: «Скоро ли?», «В какую хату пойдем учиться?», - гурьбой со скамейками, столами, книгами, и прочими школьными принадлежностями шли школьники за учителем по коммуне в поисках себе приюта, где за недостатком столов приходилось писать на окнах и на сундуках.

Посетил школу руководитель народного образования т. Немцев. На созванном по этому случаю общем собрании коммуны он заявил протест против такой нашей самостоятельной школы, назвал ее нелегальной, объявил ее закрытой и предложил коммуне открыть другую школу с программой точной, общеобразовательной для всех школ, с учителями, приглашенными от гороно.

На это предложение общее собрание коммуны ответило, что программы точной коммуна принять не может, а лишь постольку, поскольку она не противоречит взглядам в духе Л.Н.Толстого (то есть без военизации и без возбуждения в детях духа вражды к кому бы то ни было и без внушения детям законности насилия).

Тогда т. Немцев окончательно объявил школу закрытой, а учителей предостерег, что они подвергнутся судебной ответственности.

На следующее утро дети, особенно возбужденные, собрались у дверей своих учителей с вопросом – будут ли их учить? Или школу закроют? И получили ответ, что пока учиться они будут, и занятия продолжались своим чередом.

Коммуна подала заявление в Наркомпрос с просьбой дать ей возможность продолжать свою школу с теми своеобразными особенностями в духе Л.Н.Толстого.

Было ли это результатом этого заявления, но школа без особых внешних давлений продолжала существовать вплоть до окончания учебного года.

В конце ноября (1932) учащиеся занимались уже в освобожденной от жильцов школе, но и теперь едва ли можно было назвать сносными  условия занятий: в помещении, представлявшем одну большую комнату, находились три группы до обеда и две – после обеда – так как там же помещались сапожная, шорная мастерские, верстак, точило, ларек для раздачи хлеба и аптечка.

Второй год обучения 1932 – 1933

Осенью, перед самым началом занятий, в коммуну приехал т.Нортович (зав.школой в соседнем селении Фески) с предложением «увязать» нашу школу с отделом народного образования в г.Сталинске и предложил кому-нибудь из учителей съездить к заведующему гороно. Свидание и разговор по этому поводу с заведующим гороно т.Благовещенским показали совершенно отрицательное отношение к нашей школе: никакой своей школы у нас не должно быть, программа должна выполняться полностью, без всяких изменений, с военизацией, с пионердвижением; учителя из членов коммуны не допускаются.

И вот, в ноябре прибыла к нам заведующая школой, командированная Сталинским гороно. По поводу ее приезда было созвано общее собрание, которое принять новую заведующую не согласилось.

Занятия в нашей школе в это время были на полном ходу, в составе пяти групп, с количеством учащихся 80 с лишним человек. Занятия, в общих чертах, велись по программе обыкновенной школы. Помещение школы было от всего постороннего освобождено, оно разделялось теперь на три класса дощатыми, щитовыми перегородками, снимавшимися для проведения общих собраний.

21 марта 1933 года школу посетила комиссия из трех лиц: представитель от районо, зав.Сталинским гороно т.Благовещенский и зав.Фесковской школой т.Нортович.

Прежде всего т.Благовещенский сообщил, что отношение к нашей школе, в связи с его поездкой в Москву, меняется, а именно:

во-первых, нам разрешается школа с учителями из наших же членов;

во-вторых – без военизации;

в-третьих – из программы по обществоведению нами может быть исключено все то, что противоречит нашим убеждениям, о чем, однако, должна быть договоренность с гороно.

В остальном наша школа должна иметь вид обыкновенной школы, по примеру остальных школ Советского Союза.

После роспуска учащихся 1 мая педагогический состав школы провел несколько собраний, на которых, наряду с вопросами подготовки школы к следующему учебному году, была просмотрена также программа Наркомпроса за четыре года обучения. Результатом этого просмотра явились следующие положения, вынесенные на обсуждение общего собрания коммуны и утвержденные им.

Выписка из протокола учительских собраний в мае 1933 года

Материал по обществоведению: в связи с просмотром программы Наркомпроса выяснилось, что по всем предметам предлагаемый для обучения материал (например, материалы для задач, для грамматических примеров и т.п.) близко увязан с социалистическим строительством СССР, включающим пятилетний план, кассовую борьбу и военное дело. В школе же коммуны «Жизнь и труд» материал этот будет использован лишь в той мере, в какой он не противоречит принципам учения Л.Н.Толстого.

Материал по естествознанию: материал по изучению животноводства, охоты, рыбного промысла, согласно программе изучаемый в целях массового истребления животных, для питания, технических и научных целей, в школе имени Л.Н.Толстого может быть использован не для практического применения его, а лишь для ознакомления в направлении привития альтруистических чувств к животным.

О религии: мы избегаем навязывать детям какие бы то ни было сектантские религиозные понятия, но считаем необходимостью сообщать им правильное понятие о жизни  и вытекающем из них нравственном руководстве (правила нравственного поведения), а также считаем своей обязанностью вести выяснительную мирную работу в смысле освобождения и прочих суеверий.

Материал, предлагаемый для внеклассного чтения, а также для изучения пения, может быть использован постольку, поскольку он не внушает враждебных чувств к кому бы то ни было.

Общее направление школы: в нашей школе мы надеемся внушить детям дух деятельного коммунизма, то есть дух равенства, справедливости, трудолюбия, взаимной помощи, миролюбия и трезвого, скромного поведения.

Третий год обучения  1933 – 1934

К началу этого учебного года был произведен основательный ремонт школы, были сделаны стены между тремя классами, сделана прихожая, раздевалка, приобретены парты. Школа была снабжена при помощи гороно тетрадями и стабильными учебниками. Хотя в недостаточном количестве, так как гороно не включил ее в общую сеть школ и не дал разнарядку на книги, а снабдил лишь тем, что осталось на складе.

Школа работала в составе пяти групп, при наличии 105 человек, занимаясь в две смены.

Состав преподавателей

Первая группа:                    А.А.Горяинова, окончила девятилетку, стаж 14 лет.

Вторая группа:                    Толкач Ольга, окончила медтехникум в Москве.

Третья группа:                    А.С.Малород, окончила музтехучилище в Краснодаре. Имеет и общее среднее                                                  образование.

Четвертая группа:               Е.П.Савельева, окончила Ленинградский сельскохозяйственный институт.

Пятая группа:                       А.С.Малород – литература.

Геометрия                                Е.И.Попов, окончил среднее учебное заведение.

Пение во всех группах            А.С.Малород.

Рисование во всех группах     И.В.Гуляев.

Кроме общеобразовательных предметов, учащиеся 4-й и 5-й групп проходили зачатки ремесел (столярное, токарное, бондарное, сапожное, кузнечное, кройка и шитье) в имеющихся в коммуне мастерских.

Работа школы направлялась и регулировалась при помощи собраний:

ученических – по классам и общешкольных;

учительских – деловых и методических;

родительских;

общих – всех членов коммуны.

В школе производились и внеклассные кружковые занятия. Работали:

Стенографический кружок. Руководитель: Е.И.Попов.

Художественный кружок. Руководитель: И.В.Гуляев.

Певческий кружок. Руководитель: А.С.Малород.

Украинский кружок. Руководитель: А.А.Горяинова.

По вечерам для школьников устраивались чтения (не менее двух раз в неделю). Один раз в неделю им показывались световые картины по курсу географии и естествознания.

Один раз в неделю школьники имели «Вечер свободных игр»; кроме того, не менее раза в месяц в школе устраивались ученические литературные вечера (пение, стихи, чтение), ученические доклады (темы: Пушкин, Некрасов, Тургенев – их биографии и творчество), ставились спектакли: «Чем люди живы» Толстого, «Недоросль» Фонвизина, «Порченый» Семенова, «Приключения доисторического мальчика».

Экскурсии. Преподаватели с учащимися старших групп провели несколько экскурсий в г.Сталинск, посетили образцовую школу, мастерскую при ней, музей, театр, кино.

При школе существовал кружок по ликвидации безграмотности. Занятия проводились по вечерам.

Марк Поповский, историк, публицист, в документальном рассказе о крестьянах-толстовцах пишет: «В те же примерно годы я учился в деревенских школах в Вологодской и Калининской областях. Готов засвидетельствовать: для сельской местности такая школа была редкость. Что касается нравственной установки, то школа в коммуне «Жизнь и труд» имела огромные преимущества не только перед сельскими, но и перед столичными школами. (Журнал «Урал» № 10, 1992 год, стр. 49)

Насыщенная богатым духовным содержанием, переполненная кипучей энергией жизнь толстовской школы не реабилитировала коммунаров «Скорее наоборот. Главный недостаток  такого коллектива в том как раз и состоял, что он был слишком богат собственными идеями и оставался неуправляемым извне. Учителя и ученики, вся школа, да и сама коммуна жили независимой жизнью в океане зависимых, подчиненных, придавленных страхом людей. И это бесило чиновников». (Там же)

Поэтому 27 апреля (1934), когда в школе заканчивался учебный год, коммуну посетил командированный гороно т.Благовещенский со следующим извещением от Сталинского горсовета:

Постановление № 200/535 президиума Сталинского городского совета. 27 апреля  1934 года   г.Сталинск.

О школе толстовской коммуны «Жизнь и труд».

ПОСТАНОВИЛИ:

1. Считать совершенно недопустимым дальнейшее существование частной школы, как не входящей в государственную сеть.

2. Предложить зав.гороно т.Шляханову:

А) школу коммуны «Жизнь и труд» немедленно включить в государственную сеть школ, приведомственных гороно, и выделить из местного бюджета средства на ее содержание;

Б) укомплектовать школу проверенными и обладающими достаточным педагогическим опытом советскими педагогами, проводя обучение детей в полном соответствии с программой Наркомпроса.

3. Утвердить по совместительству зав.школой ФЗО № 12 т.Благовещенского зав.школой коммуны «Жизнь и труд».

4. Предупредить родителей толстовцев, что в случае попытки организации групповых занятий на дому по обучению детей к ним будут применены предусмотренные законом о всеобуче меры административного воздействия.

5. Коммуне «Жизнь и труд» выделить квартиры педагогическому персоналу школы.

Председатель Сталинского горсовета Алфеев.

Общее собрание членов коммуны в начале мая, а потом 20 июня не согласилось с решением Сталинского горсовета и постановило поставить перед ВЦИКом вопрос о действиях местных властей и возбудить ходатайство об оставлении нашей школы в прежнем положении.

В период с 1935 по 1936 года школа опять стала «бродячей», как и в первое время, когда не было еще помещения.

Теперь помещение было, но им не могли воспользоваться, - его «опечатали», повесили замок представители районной власти.

Когда это случилось, то вызвало большое возмущение среди членов коммуны: детей надо учить, есть помещение, нами построенное, есть парты, оборудование, нами приобретенное, и вдруг – замок, и дети ходят так.

Раздавались голоса:

- Сбить замок, да и все.

- Нельзя, - возражали другие.

- Почему нельзя?

- Это насилие.

- Да какое же это насилие? Ведь это замок, а не человек…

Все же решили, что задирать местной власти не надо, но свое дело продолжать. И продолжали, хотя вновь были угрозы, что опять опечатают помещение, а учителей арестуют.

Вот один разговор о создавшемся положении со школой с Евгением Ивановичем Поповым.

- А ведь борьба за школу, - сказал Евгений Иванович, - пожалуй, начинает носить политический характер. Стоит ли?

Председатель совета коммуны Мазурин Б.В. не согласился с ним:

- Что же тут политического? Мы же не выходим за пределы интересов и дел нашей коммуны.

Угрозы применить насилие по отношению к учителям заставляли их глубже задумываться о своей деятельности, взвешивать, стоит ли рисковать свободой для школы? Б.Мазурину очень врезался в память такой случай: кто-то из представителей районной власти сказал ему и просил передать учителям, что если они будут и впредь продолжать занятия, то их арестуют.

Мазурин шел по улице поселка, навстречу ему шли Анна Степановна Малород, заведующая школой, и ее муж Павел Леонтьевич. Они остановились, Мазурин сказал им о предупреждении и спросил ее:

- Что будем делать?

Анна Степановна опустила голову, задумалась и некоторое время молчала.

- Ну, как же? – спросил он ее вновь.

Анна Степановна подняла голову, посмотрела прямо в глаза и сказала тихо и улыбаясь:

- Ну, что ж, будем продолжать!

«Продолжать» пришлось Анне Степановне только до апреля 1935 года. 11 апреля 1935 года состоялся суд. Судили учителей – А.С.Малород и Клементия Красковского. Школа коммуны прекратила существование в 1936 году, так как была уничтожена вместе с учителями. Погибли в застенках ГУЛАГА талантливые педагоги, которых так горячо любили дети: К.Красковский, И.Гуляев, А.Горяинова.

Прошли через каторгу и ссылку учителя Густав Тюрк, Гюнтер Тюрк, Ольга Толкач, Анна Малород. Они ушли из жизни в разные годы, оставив потомкам великое духовное наследие. Например, в 1977 году издательство Новосибирского университета выпустило в свет сборник стихов Гюнтера Тюрка «Тебе, моя звезда». В 1991 году Кемеровское книжное издательство опубликовало поэтический дневник Василия Мазурина (учитель – толстовец из г.Москвы посещавший Льва Толстого дважды в Ясной Поляне) это замечательные, оригинальные стихи. В 1989 году Московское издательство «Книга» выпустило «Воспоминания крестьян – толстовцев 1910-1930-е годы». Ожидают своего часа и другие уникальные материалы, находящиеся в архиве директора Новокузнецкой «Школы Л.Н.Толстого» Б.Гросбейна.

Не распалась связь времен, цепочка жизни прирастает новыми звеньями.

В 1937 – 1938 годах сталинская громиловка достигла своего апогея. Первого января 1939 г. коммуна «Жизнь и труд» прекратила свое существование. Самые яркие личности были физически истреблены, часть толстовцев чудом уцелеет в ГУЛАГе, и в середине 50-х годов единицы вернутся к своим семьям. Итак, с начала 1939 года, радостный свободный труд без «мое» и вольная братская жизнь насильственным образом были изменены на подневольное, рабское существование коммунистическим режимом и идеологией.

В этих условиях атмосфера толстовского единения 30-х годов, коммунарского уклада жизни рассеивалась, уходила в прошлое. Государственный террор устанавливал новый быт. Ужасы второй мировой войны также накладывали суровый отпечаток на внешнюю сторону жизни бывших коммунаров – главными работницами и работниками стали женщины и дети. После войны бурное развитие тяжелой индустрии в крае, строительство угольных шахт заставило моих односельчан, не желавших расставаться с землей, снова переселяться на другой участок. Толстовцы пережили и это.

С 1948 г. по 1950 г. новый поселок был отстроен. Он получил название Тальжино, по одноименной маленькой речке, протекающей рядом. Именно с этой мало кому знакомой сибирской деревней в последнее время специалисты связывают судьбы русского толстовства. Меня это обстоятельство не удивляет. Ведь только здесь, под Новокузнецком, до конца 30-х годов оставалась, живя полнокровной жизнью, единственная на всем пространстве Советского Союза толстовская община со своим Уставом, бытом, духом, совестью. Удивительно другое: бывшие коммунары жили бедно, но дружно – они в душах своих не растеряли, как бы их ни мытарили, изначально своего братства, дружества, любовного отношения друг к другу. Старясь, называли они друг друга по имени и отчеству, а чаще просто: Ваня, Петя, Лева, Катя, Галя, Аня…

Сколько любви к жизни, мудрости, юмора было в их беседах! Они по-прежнему не сквернословили, не пили вина и водки, не ели мяса, не курили. Окружающим толстовцы подавали пример достойной человека жизни: благоговейного отношения к земле, животным, растениям. Удивительно: даже земля, словно чувствуя добро их мозолистых рук, дарила их обильными урожаями.

Доброе воспитание детей само собой вытекало из доброй, нравственной жизни родителей. Их дети не дрались, не проказничали, любили своих родителей, помогали им в работе. Все дети толстовцев впоследствии стали уважаемыми людьми, успешными работниками в промышленности и в сельском хозяйстве. Удивительно, что, проживая в деревне, в поте лица добывая свой хлеб насущный, они находили в себе силы по-прежнему общаться и помогать друг другу, рассуждали о высоком и прекрасном, о добре и зле, о Толстом и Ганди, об Альберте Швейцере, о вечных истинах и ужасах современного коммунистического рабства.

Мне повезло. Мое детство и юность прошли среди этих исполинов мысли и духа. Первые переселенцы 30-х годов в 50-е и 60-е годы стали моими духовными наставниками. Их нравственные беседы закаляли меня, прививали иммунитет против тоталитаризма. Защиту от зла я всегда находил потом в себе самом. Хочу назвать имена моих духовных воспитателей: Сергей и Лев Алексеевы, Петр Литвинов, Борис Мазурин и, конечно, мой родной отец Арон Гросбейн.

Столько пережить и не быть озлобленными, светиться добротой, излучать мощную жизнеутверждающую энергию! Я хорошо их помню, моих великих односельчан. Их мировоззрение, широта и смелость взглядов, свободное волеизъявление, когда рабски молчали все кругом, поражали меня в юности.

Толстовцы с достоинством несли свой крест, свою идею, свою непоколебимую веру, провозглашенную великим духовным революционером древности Иисусом, идею, подхваченную Львом Толстым, сумевшим в новое время донести и объяснить ее сотням и тысячам людей.

Сущность этой идеи – не противиться злу насилием… Для тальжинских толстовцев, которые на практике своей жизни доказали ее истинность и святость, для этих стариков до смертного одра свет яснополянского пророка оставался единственным путеводителем и руководством: любить ближнего, отвечать добром на зло, не мстить, побеждать гнев кротостью. Жить на земле, пользоваться плодами только своего труда.

Они не предали идеалы своей молодости! За свои убеждения они шли на казнь, на «голгофы» в Сибирь и в другие дали…

Это были светлые души, жившие светло и просто, бедняки, наполненные дивным светом драгоценных прозрений.

В заключение хотелось бы привести примеры воплощения идей Толстого не только в Сибири. Толстовское движение, зародившись в России в конце XIX столетия, охватило собой многие тысячи народных масс в XX веке, хотя сам Лев Николаевич думал об одной сотне единомышленников. Во многих странах делались попытки воплотить в жизнь толстовские религиозные принципы путем создания кооперативных сельскохозяйственных поселений. Большинство этих попыток – например, в Англии, Голландии, Венгрии, Швейцарии, США, Японии и Чили – потерпели неудачу главным образом из-за того, что их участники не имели практического опыта ведения сельского хозяйства (большинство их составляли пришедшие из городов интеллектуалы).

Крепкая экономически (имелись рынки сбыта сельскохозяйственной продукции: строящийся рядом – 20 км – город Новокузнецк и металлургический завод-гигант) и сильная духом Сибирская коммуна «Жизнь и труд» была разгромлена государством.

Движение последователей Толстого в Советском Союзе не имело никаких политических целей. Все, чего хотели толстовцы, - жить в соответствии с религиозными принципами, которые исповедовал Толстой. Однако именно эти религиозные принципы делали их гражданами, способными оказать положительное влияние на жизнь любого общества, они были честными, воздержанными, трудолюбивыми, мирными и преданными благосостоянию своей общины. Они жили не по лжи.

Отношение Толстого к проблемам общества и государства можно понять лишь в свете его отношения к самой человеческой жизни, сформулированного в его работе «О жизни»: «Видимая мною жизнь, земная жизнь моя, есть только малая часть всей моей жизни с обоих концов ее – до рождения и после смерти – несомненно существующей, но скрывающейся от моего теперешнего познания». Эта позиция не означает ухода от разрешения земных проблем: скорее она позволяет взглянуть на земные проблемы в иной перспективе. Она также объясняет, почему последователи Толстого не боялись ни пыток, ни смерти, и не возненавидели своих притеснителей.

Схожее с российским толстовское движение обнаруживается только еще в одной стране мира – в Болгарии. У болгарских толстовцев также были газеты, журналы, издательства и книжные магазины, массовое вегетарианское общество. В 1926 году в Болгарии возникла толстовская земледельческая коммуна, к которой даже после 9 сентября 1944 года правительство относилось с уважением, как к лучшему кооперативному хозяйству в стране. Болгарское толстовское движение насчитывало в своих рядах трех членов Болгарской академии наук, двух известных художников, несколько университетских профессоров и по меньшей мере восемь поэтов, драматургов и беллетристов. Оно получило широкое признание, как важный фактор подъема культурного и нравственного уровня личной и общественной жизни болгар и продолжало существовать в условиях относительной свободы вплоть до конца 40-х годов.

Члены коммуны «Жизнь и труд» в 30-е годы находились с болгарскими коммунарами  в дружеских корреспондентских связях на языке эсперанто. Болгары присылали «сибирякам» сортовые семена овощей, которые давали хорошие урожаи на южных склонах сибирских черноземов.

На протяжении истории человечества начала непротивления – не только толстовцы – пытались положить в основу своей жизни – индуисты в Индии, последователи Яна Гуса в Чехии, квакеры в Англии и Северной Америке, меннониты в Германии и духоборы в России.

В ХХ столетии было два важных и в основном успешных опыта ненасильственного сопротивления в политике.

Первый – ненасильственное движение за национальное освобождение Индии под руководством Ганди, которое заставило Великобританию мирным путем предоставить полную независимость крупнейшей из ее колоний.

Второй – компания ненасильственного сопротивления, приведшая к отмене всех законов о расовой сегрегации в США.

Чему учит опыт британских войск в Индии и американской полиции в южных штатах во время ненасильственной компании под руководством Мартина Лютера Кинга?

Он учит, что не только полиции, но и армии не удастся сохранить боевой дух перед лицом участвующих в ненасильственном сопротивлении народных масс, которые готовы скорее принять страдания, нежели причинить их.

Таким образом, можно констатировать тот факт, что идеи, выдвинутые Иисусом, и на русской почве развитые Толстым, стали общечеловеческими принципами, способными не разъединять, а объединять народы, творчески обмениваться достижениями, открытиями, беспокоиться об общем благе.

- «Забыли слово «благо»… Чаще говорят «счастье», но ведь человек может быть счастлив за счет несчастья другого, или когда рядом чужое горе. А благо – это когда хорошо не только тебе, но и всем»,  - любил повторять Борис Мазурин, первый председатель Совета коммуны «Жизнь и труд».

Мой отец Арон Гросбейн, член коммуны «Жизнь и труд», в своей работе «Религия как учение о благе» пишет: «Все стремления человека вытекают из основного стремления, стремления к благу: стремиться ли человек иметь пищу, одежду, жилище, идти в театр, петь, купаться, воспитывать ребенка, помогать больному – все эти стремления вытекают из стремления к благу, так как без удовлетворения этих стремлений он не будет иметь блага. Если человек с опасностью для своей жизни бросается спасать утопающего, то это потому, что он не будет иметь блага, если будет видеть, что человек тонет, а он не приходит ему на помощь. Так как стремление к благу есть основное стремление, которое человек в себе ощущает, то из этого вытекает, что весь смысл его жизни состоит в том, чтобы достигнуть состояния блага. Возникает вопрос: как достигнуть состояния блага?» Но это уже другая тема.

Я обращаюсь ко всем с призывом: давайте вместе искать истину, чтобы найти в этом ненадежном мире прочную духовную пристань.

Составлено из воспоминаний членов толстовской коммуны «Жизнь и труд» Дмитрия Пащенко, Бориса Мазурина, Льва Алексеева,  Анны Малород (Данько), Евгении Литвиновой (Савельевой).

 

  

 

Copyright © 2004 - 2014 golosasibiri.ru
Коллектив авторов.
Все права на материалы данного сайта принадлежат авторам. При перепечатке ссылка на авторов обязательна.