Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.
Выпуск первый
Марианна Фаликова
О «МАЛЕНЬКОМ ПРИНЦЕ» И КОДЕКСЕ ПОРЯДОЧНОГО ЧЕЛОВЕКА
(Виктор Вайнерман. Зеркала. Омск, 2004. Виктор Вайнерман. Азбучные истины. Омск, 2004)
Передо мной две книги омского литератора Виктора Вайнермана, вышедшие в свет в первой половине 2004г. Нарочно не смотрю выходные данные – которая появилась вперед. Потому что, независимо от последовательности, они продолжают друг друга и связаны, на мой взгляд, старым как мир, а потому мудрейшим посылом: каждый из нас – «человек из детства».
«Зеркала» - сборник рассказов. Исповедальных, ироничных и грустных, написанных человеком-подранком. Возможно, и даже наверно, сам автор не согласится с таким моим ощущением, но вот я смотрю на две детские его фотографии – очень кстати «врощенные» в плоть текста – и вижу того маленького мальчика, которого мама наряжает в бархатный костюмчик и рубашку с кружевным жабо («жабой» - говорит он) и называет «мой маленький принц». Вот он на фоне елки держит в руке заветный сюрприз – гоночную машинку («Гоночная машинка»).
Но «маленький принц» уже опасно ранен.
Его сверстники заклеймили словом «жид», они отторгли его, показав, что он «другой», отличный от них. И эту рану, давно как будто зажившую, он пронесет через всю жизнь.
Вторая книга Виктора Вайнермана называется своеобразно: «Азбучные истины». Я бы назвала ее «Кодексом порядочного человека».
Так вот, эти две столь разные книги постоянно перекликаются. То ли «Зеркала» повествуют о жизни и о причудливых ее сценариях, а «Азбучные истины» как бы подводят итог рассказанному случаю, ситуации, ощущению.
То ли, наоборот – мы находим краткую формулу порядочности, необходимой в том или ином случае (состоянии духа) в «Азбучных истинах», где действительно побуквенно, по алфавиту, «разобран» по слогам, по оттенкам, по тональности внутренний мир человека, а «Зеркала» - иллюстрация на заданную тему: вот ситуация – суди сам, которая из «азбучных истин» была бы для тебя спасительной, доведись тебе самому…
Попытаюсь подтвердить свое ощущение «совмещением текстов». Вернее, подкреплением сказанного в «Зеркалах» строками из «Кодекса порядочного человека». Для себя я все-таки именно так стану называть эту книгу.
Итак – «О своем украинском детстве до сих пор вспоминаю как о кошмарном сне… Спазм, застрявший в груди за 12 лет жизни на Украине, долго не рассасывался… Жизнь меня заставила гордиться тем, что я еврей. Я научился понимать истоки и причины антисемитизма… Я понял, почему люди, отравленные ядом этой отвратительной болезни, оказываются в высоком руководстве и стремятся превратить собственное душевное нездоровье в государственную политику. (Они припахивают, по выражению незабвенного Ф. М. Достоевского, «посконным запахом», родным запахом кухонного антисемитизма всех стран и народов, и потому выглядят в глазах всех этих людей своими)» (миниатюра «Евреи», «А. И.»).
Детская травма станет определять его характер на десятилетия вперед (рассказ «Защита»). Сперва ершистость: да, я «другой», вы все мне – враги, стою в обороне. Потом осознание: если я не такой, как вы, то, значит, должен быть много лучше, и выделяться из вашей среды, превосходя вас.
И он всю жизнь играет наперегонки с самим собой, и многого добивается, и одевается защитной броней против жизни и против всех мерзостей, которые «маленький принц», доверчивый, не умеющий расталкивать бегущих впереди локтями, не может не замечать.
Он будет вчитываться в диалог Достоевского с «парадоксалистом» и всякий раз ужасаться, насколько суждения последнего, которого писатель выдвигает как противоречие человеческому естеству, - он всякий раз станет удивляться, что со страниц газет и с «голубого экрана» они будут звучать, едва ли не как руководство к действию:
«Дикая мысль, - говорит парадоксалист, - что война есть бич для человечества. Напротив, самая полезная вещь. Один только вид войны ненавистен и действительно пагубен: это война междоусобная, братоубийственная. Она мертвит и разлагает государства, продолжается всегда слишком долго и озверяет народ на целые столетия (каков, однако, провидец вымышленный Достоевским персонаж! - авт.) – но политическая международная война приносит лишь одну пользу во всех отношениях, а потому совершенно необходима».
И далее…
«Ложь, что люди идут убивать друг друга (…) напротив, идут жертвовать собой – вот что должно стоять на первом плане, - продолжает он. - Нет выше идеала, как пожертвовать собственной жизнью, отстаивая своих братьев и свое отечество. Во время войны у всех до единого (…) поднят дух, не слышно об обыкновенной апатии и скуке».
Много, много знакомого в словах «парадоксалиста» ранит порядочного человека: «… Наслаждение не утончаются, а грубеют. Грубое богатство не может наслаждаться великодушием, а требует наслаждений более скоромных, более близких к телу, то есть к прямейшему удовлетворению плоти. Наслаждения становятся плотоядными. Сластолюбие вызывает сладострастие, а сладострастие всегда жестокость» (миниатюра «Достоевский о войне», «А. И.»).
И всякий раз, обжигаясь о жизнь, он, этот автор, интеллигентно, не жалуясь и не буяня, «зализывает рану» и – вновь вперед (рассказ «Ромка»).
Ему, автору, в сущности нужно так мало – право на территорию, на которую не посягнет даже самый любимый и любящий человек, потому что «человек должен иметь право на одиночество… Оставьте его в покое – и он сам придет к вам и принесет вам свое одиночество в обмен на общение с вами. А если этого не случится – вам придется вспомнить, что с точки зрения Хемингуэя, люди – это острова в океане. И иногда плыть до каждого приходится так далеко и так долго. Бывает, что и всю жизнь» (миниатюра «Одиночество», «А. И.»).
Он очень влюбчив, сквозной герой рассказов «Зеркала». Он ищет сомыслия и сочувствия в женщине, и не найдя, винит не ее, а себя, что, мол, так устроена жизнь, и страсти остывают, и костры гаснут, и надо мириться с пеплом, пока на пепелище каким-то чудом не проклюнется новый росток жизни, - читай любви («По дороге на Зурбаган»).
«Любовь к конкретному человеку, к людям вообще, к земле, на которой живешь, придает высокий смысл человеческой жизни. Она спасает тогда, когда не может спасти ни умение врача, ни советы друзей. Говорят: Бог есть любовь. Пусть кто-то скажет, что на эту тему можно дискутировать. Но вместо дискуссии я присоединяюсь к категоричной формуле В. Высоцкого: «Я дышу – и, значит, я люблю! Я люблю, и, значит, я живу!» (миниатюра «Любовь», «А. И.»).
В каждом рассказе автор, которого я совсем не знаю, впадает в светлую грусть всякий раз, когда существует без любви. Он тот самый неисправимый охотник за красотой и идеалом, который ощущает в себе силу и стремление достичь вершин красоты и, преступая «через черту» (см. Ф. М. Достоевского), добивается желаемого. Но ценой причиненного чужого горя добытое собственное счастье меркнет и осыпается, как внезапно обожженный морозом волшебный цветок, и не звучат более колдовские аккорды, молчат струны белого рояля, и слышно лишь бряканье мертвых костяных клавиш («Музыка»).
Жизнь идет своим чередом, давно повзрослевший «маленький принц» уже успел прочесть «Испанскую балладу» и «Ерей Зюсс», и нет более нужды спрашивать у мамы, «а кто такие евреи». Он уже знает, что это – не стыдно, и уже гордится теми светочами, что порождены в веках этим народом.
Но вот наступает пора – и он уже начинает замечать стариков. Вдруг стал их замечать. На каждом шагу. И воспринимает это как урок – я иду к тому же, по их же пути («Урок»).
«Нельзя жить, не думая о смерти. В юные годы смерть страшит до ужаса, дикого и противоестественного: как это Я, которого все так любят, и которого Я сам так люблю, превращусь в холодный закостеневший труп! И меня (меня!?) зароют глубоко в землю?»… Но жизнь идет, - «прищур глаз и их выражение расскажут о том, что человек прошел большую часть своего пути. Он не может не думать о смерти. В памяти все отчетливее остаются слова и фразы о ней. О том, что она стоит у каждого человека с левой стороны на расстоянии вытянутой руки» (миниатюра «Жажда жизни», «А. И.»).
Нет человека, для которого не наступила бы пора, когда замечают стариков. И важно не закоснеть и не пытаться, размахивая шашкой наголо, когда пора бешеного галопа миновала, пытаться поворачивать жизнь вспять. А важно степенно, иронично подшучивая над самим собой превращаться в «Сидорова».
Но Сидоровым стать непросто. Это весьма горькая наука, которую надо воспринять, тем не менее, с улыбкой снисхождения к самому себе (цикл иронической прозы «Быть Сидоровым»).
Самая щемительная повесть в сборнике рассказов – «Я ненавижу зеркала!». Жесткая, обнаженная до полного натурализма история о поруганной красоте.
Виктор Вайнерман 20 лет – директор литературного музея имени Достоевского. И очень чувствуется, что пребывает в ауре великого писателя, многоликого, ищущего смысл жизни в красоте и знающего, тем не менее, что нет ничего более хрупкого, чем красота тела, ибо смертно, равно и красота духа – солагерники по Мертвому Дому беспечно убивали и тела, и души, и ничего – мир не рушился…
К рассказу «Я ненавижу зеркала!» автор выбрал эпиграф из Ф. М. Достоевского: «Удовольствие всегда полезно, а дикая, беспредельная власть – хоть над мухой – ведь это тоже своего рода наслаждение. Человек – деспот от природы и любит быть мучителем».
Но позвольте, это тот Достоевский, который сказал, что «красота спасет мир»? Да, он именно так сказал. Вопрос: «В чьих руках красота».
Настасья Филипповна («Идиот») - воплощение красоты, но поскольку попала в руки развратившего ее старика, когда была еще ребенком, ее дар – ибо красота это именно дар! – поругана и превращается в орудие поругания такого же дара, а именно – любви тех, кто околдованы ею.
И из добра красота превращается в зло, благодать – в наслаждение неограниченной властью над другим существом и в осознанное мучительство.
Автор этого удивительного рассказа заставляет героиню пройти через унижения и изощренное мучительство в наказание за то, что свой дар красоты из благодати превратила в шулерство. А ведь – «Красота есть выражение любви Бога к Миру. А люди есть часть Мира, и в каждом человеке горит божественный огонь и светит Горний Свет. Имеющий глаза – да увидит, имеющий уши – да услышит. И тогда – красота спасет мир!» – утверждает Виктор Вайнерман в миниатюре «Красота» из книги «Азбучные истины».
Повторюсь: я не знаю автора этой книги. Но думаю, что именно так, и подобными словами, «маленькому принцу» с той детской фотографии, не только повзрослевшему, но и начавшему провидчески замечать стариков и прошедшего стадию «Сидорова», - подобает рассуждать о любви и красоте.
ноябрь 2004г.
Коллектив авторов.
Все права на материалы данного сайта принадлежат авторам. При перепечатке ссылка на авторов обязательна.
