Литературно-художественный альманах

Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.

"Слово к читателю" Выпуск первый, 2005г.


 

 Выпуск девятый

 Изящная словесность

 Оригинальный писатель – не тот, который никому не подражает, а тот, которому никто не может подражать.

Франсуа Рене де Шатобриан

 Виктор Богданов

СОБАКИ НА КЛАДБИЩЕ

 К утру с полей задул сырой порывистый ветер, гудевший в потрескавшихся крестах. Низкое небо текло над пустынным зимним пространством. Когда начало светать, повалил густой и колючий снег.

Вдруг кто-то хрипло и страшно завыл у меня за спиной. Я вздрогнул и обернулся. Между бесконечных могил, как тени, рыскали кладбищенские собаки.

Всю ночь я просидел у твоей могилы. Я хотел здесь заснуть и замёрзнуть. Но ничего не вышло. И это было досадно.

Стая подошла совсем близко. Тощие грязные существа разных мастей и роста, покрытые лохматой, кое-где обледеневшей шерстью, щерили клыки и утробно рычали, прижимаясь к земле и пряча тусклые злые глаза. «Это за мной! За мной!» – подумал я и понял, что мне хорошо. Я снова взглянул на собак и увидел, что одна из них – твоя.

«Ты соскучилась по ней?.. Или пришла мне мстить?..» – начал гадать я о твоей собаке, смеясь, и осёкся. Уже почти рассвело, и сквозь серые снежные вихри я заметил, что от кладбищенских ворот ко мне движется сгорбленная человеческая фигура. Собаки тоже повернули к ней морды, принюхались и перестали рычать – словно почуяли кого-то знакомого. Внезапно мне сделалось жутко и захотелось лечь, спрятаться или, может быть, умереть. Но я ждал, зная, что меня всё равно найдут.

Горбатая бабка в старомодном длинном пальто с двумя огромными пуговицами и в жёлтых валенках направлялась прямо ко мне, опираясь на корявую неструганную палку. Она шла совершенно беззвучно – снег не скрипел под её ногами. Собаки дружно завиляли хвостами и потянулись ей навстречу.

Старуха остановилась у соседней могилы и замерла. Собаки окружили её, тёрлись о валенки и полы пальто и повизгивали. Свободной рукой она отрешённо теребила прикасавшихся к ней животных.

Я взглянул старухе в лицо и понял, что она слепа.

Несколько минут мы молча и неподвижно стояли, точно испытывая друг друга. Я увидел, что за старухой не осталось следов. «Наверно, их замело снегом», – подумал я и разозлился.

«Скажи им! – выкрикнул я и кивнул на собак. – Скажи им: фас!»

Злобная улыбка исказила и без того отвратительное лицо. Старуха пожевала губами, и я услышал гулкий скрипучий голос: «Иди отсюда, дурак!»

«Куда?» – спросил я и захохотал.

«Туда, откуда пришёл», – ответили мне.

«Ты мне поможешь, да?» – сказал я, продолжая усмехаться.

«Прочь отсюда, щенок!» – с яростью повторила старуха.

«Мать, ты слышишь меня? – нервно зашептал я своё. – Скажи им: фас!»

Старуха молча шагнула ко мне, и собаки почтительно расступились, насторожившись и прижав хвосты. Она провела рукой по моему лицу и одежде. Я задрожал от прикосновений её костлявых ледяных пальцев и остро почувствовал, какой я горячий, живой и сильный – по сравнению с ней, с собаками, со всем окрестным, засыпаемым снегом миром.

«Зачем же ты так тепло оделся?» – язвительно произнесла старуха и обнажила ровные белые зубы красавицы.

Я схватил её за рукав – собаки глухо зарычали – потряс и злорадно процедил: «А хочешь, я зарежу тебя тут?»

Старуха сбросила мою руку и устало вздохнула. «Уходи прочь!» – услышал я опять.

Она вывела меня из терпенья. «Ну и дрянь же ты! – буркнул я. – Почему они тебя-то до сих пор не сожрали?!..» Я посмотрел на собак, замахнулся, и те отпрянули.

«Ничего не будет», – равнодушно подумал я, выбрался на центральную аллею и побрёл к воротам. Уже был день: скучное серое пространство прояснялось, снег перестал, а на кладбищенских клёнах сидели зимние птицы.

Я отошёл довольно далеко, когда услышал за спиной лай твоей любимой собаки. Внезапно мне снова сделалось страшно и мерзко, и я невольно ускорил шаг. «Она обманула! – с ужасом понял я. – Сейчас она напустит их сзади, и я буду трусливо убегать, падая и крича. Но они всё равно настигнут меня, потому что я не должен отсюда уйти…»

Твоя собака пролаяла ещё раз, я обернулся и увидел, что вся свора накинулась на старуху. Та судорожно размахивала руками, пытаясь отбиться, и что-то вопила. Животные рвали её одежду и высоко подпрыгивали, чтобы достать до горла. Наконец, они повалили её на землю и закрыли собой. Я немного понаблюдал за их жадной вознёй и пошёл дальше.

«Какая ты сволочь, сволочь, сволочь…» – неслось в моей голове. Мне хотелось вернуться и плюнуть на твою могилу – ведь я понял, что дороге, по которой я уходил, уже никогда не будет конца…

1989